Кауч - стр. 8

– [Кореш Боба]: [разбивает пари]

Голодая с утра до вечера, принимаюсь пожирать эти крылышки, словно участвую в соревновании на скорость поедания. С поставленной задачей справляюсь, но со стороны это зрелище выглядит весьма отвратительно. В перерывах между актами обжорства у нас проскакивают забавные разговоры.

– [Боб]: А как будет по-русски yes?

– [Я]: «Да».

– [Боб]: А как будет no?

– [Я]: «Нет».

– [Боб]: Ну все, теперь я могу выжить в России со своим словарным запасом: «да», «нет» и «ва́дка».

Наутро Боб подвозит меня до вокзала. Короче, нормальный он мужик – сдержал свое обещание.

В переписке мой бостонский хост Ричард кажется довольно странным мужиком. Задает правила типа «спать голышом», ибо от одежды якобы портится надувной матрас. Пишет много длинных текстов за дни перед поездкой, объявляет всех своих гостей строго по странам происхождения – Россия, Греция, Китай – будто у нас не коливинг, а международный междусобойчик. Но мне все эти странности нипочем – главное, что впишет, остальное детали. Я что, отдам свои кровные за ночлег в отеле Дядюшки Сэма? Лучше уж посмотрю, как гомосеки живут.

Помимо баулов с барахлом, коим пользовался пять месяцев своей американской жизни, я везу в себе непереваренные куриные крылышки. Двадцать крылышек – это тот еще удар по организму, лучше бы у меня было с алкашки похмелье. Судя по всему, мой организм бросил все усилия на помощь желудку и забил на работу мозга – иначе как объяснить то, что я оставил свою кредитную карточку в билетном автомате. Кусочек пластика дает счастливчику доступ ко всем деньгам, заработанным за четыре месяца гастарбайтерства в Штатах. Так тяжело заработанные деньги и так легко теряются.

Приехав к Ричарду, начинаю изводить и себя, и его тревожными мыслями о судьбе моей карточки. Ричард сиюминутно включает "режим решалы", звонит на горячую линию банка. Вопрос решается за двадцать минут: карточку заблокировали, а новую – безымянную – пообещали выдать в понедельник в ближайшем отделении банка. До понедельника остается лишь пережить воскресенье с десятью баксами наличных.

Перед тем как лечь спать, бросаю остаток своих сил на выстраивание личных границ.

[Я]: «Спать я буду в одежде. Точка».

Иногда на кауче за такие ультиматумы можно вылететь, но Ричард нормальный мужик – все понимает и принимает.

Ричарду пятьдесят, родился и вырос в Бостоне. Ростом чуть выше моего, лысый, странный говор – но веселый черт, да еще и добряк в душе. Ричард сидит на пособии, залечивая перелом кисти. Всю свою жизнь Ричард работает руками, поэтому травмы такого рода перекрывают ему кислород.