«Катюши» – «Сталинские орга́ны» - стр. 31
В 1942 году, когда наши вели наступление под Сталинградом, Ставка нам приказала провести Ржевскую операцию, чтобы не дать немцам возможности перебросить войска под Сталинград.
Надо сказать, обычно противник засекал нас очень быстро, очень велик был демаскирующий фактор наших машин – один залп, и на километр пыль и грязь, по нам сразу били и авиация, и артиллерия, поэтому, как правило, у нас была одна или две запасные огневые позиции, мы после залпа сразу переезжали на другую позицию. А в Ржевской операции получилось так, что у артиллерии было мало боеприпасов, эвакуированная на восток промышленность еще не могла дать нужное количество снарядов, а наши боеприпасы были очень дешевые и очень быстро изготавливаются, поэтому под Ржевом артиллерийская подготовка в основном шла за счет реактивной артиллерии, и у нас просто времени не было менять позиции. В течение часа нам приходилось давать 6–7 залпов, а это страшный темп.
Мы не успевали маневрировать, и после первого же нашего залпа немцы обнаруживали наши позиции и сразу же наносили по ним артиллерийские удары. Там мы понесли потери.
У нас в одной батарее была санинструктор, Лида Колесниченкова, у нее муж танкистом был и погиб в самом начале войны, после чего она пошла на фронт и попала в наш дивизион. Она была очень симпатичная женщина – статная, высокая, боевая. Ее весь личный состав боялся, она с ним справлялась лучше любого старшины. И у нее была взаимная любовь со старшим сержантом, заместителем командира взвода.
И вот только мои ракеты пошли, немцы ударили в ответ и попали в окопчик, где был заместитель командира взвода. Он ранен, а я слышу, что еще снаряды идут. Вижу, Лида из ровика побежала к нему. Я кричу: «Лида, назад!» Конечно, не послушала, это ее обязанности санинструктора, раз человек ранен. Вторым залпом противника их обоих убило.
Тогда же погиб командир нашего дивизиона Кузнецов. Мы с ним были большими друзьями, сперва вместе командовали батареями, он старше меня был, не успел до войны закончить академию им. Дзержинского, и вот я как-то вечером иду к нему, подписать боевое донесение. Сидим. Он подписал. Я уже хотел уходить, а мы напротив окна сидели, и тут какой-то шальной тяжелый снаряд противника упал вблизи, и большой осколок попал ему под лопатку. И он сразу… Он только мне сказал: «Миша, плохо»… И умер.
В 1943 году мы участвовали в знаменитой Смоленской операции. Мы поддерживали 222-ю дивизию, надо сказать, что командир дивизии, полковник, со своим управлением, как правило, шел впереди, иногда на уровне атакующих батальонов, и командир нашего дивизиона тоже вместе с ним, и вот они вместе попали под огонь противника. Командир дивизии был смертельно ранен, мой командир, майор Богоровский, был тяжело ранен, так что дивизионом командовать пришлось мне.