Катынь. Ложь, ставшая историей - стр. 21
Я это тоже допускал, т.к. ко времени этой эвакуации был воспрещен обычный сбор грибов в районе этого дома. В общем, деревенские жители остерегались открыто высказывать свои предположения, даже зная о происходящем».
Что-то мы начинаем блуждать в двух датах. Если доступ в Козьи Горы уже запретили в 1931 году, то зачем в 1940-м было запрещать там сбор грибов? Тем более в апреле, когда они все равно не растут?
Из показаний Ивана Андреева, 1917 г. р., жителя дер. Ново-Батеки.
«Приблизительно с середины марта до середины апреля 1940 г. на станции Гнёздово прибывали ежедневно по 3—4 поезда с 2—3 арестантскими вагонами. Последние останавливались на станции. Пассажиров, большей частью польских солдат, которых я узнал по фуражке (А где он мог ее раньше видеть? – Авт.), а также штатских погружали из вагонов в закрытые грузовые машины, направлявшиеся от станции к железной дороге; затем машины загибали влево по направлению к Катыни. Я тогда несколько раз замечал, что приблизительно в 2 ½ километрах от железной дороги они сворачивали к Козьим Горам. Я сам того не видел, но много раз слышал, что этих людей расстреливал в Козьих Горах НКВД».
Это последнее из приведенных немцами русских показаний. Есть в деле еще и свидетели с «польской» стороны. Первый из них – это некий обер-лейтенант польского войска Глезер, который оказался в числе 25 этнических немцев, освобожденных из плена при посредничестве немецкого посольства. Он показал следующее:
«В период с 20 марта по 9 мая 1940 г. из обоих вышеупомянутых лагерей (Козельский монастырь и Skifrun), было отправлено около 30 эшелонов, по 80—120 человек в каждом. 9 мая 1940 г. был отправлен наш последний транспорт около 150 человек, после детального обследования в грузовых автомашинах на погрузочную станцию в Козельск. Здесь нас погрузили в тюремные (зеленые) вагоны (следует ли из этого, что все зеленые вагоны в СССР – тюремные? – Авт.) Эти вагоны – прочные, четырехосные, с раздвижными стальными плитами и решетками – вмещали 120 человек, но они служили и для перевозки 300 человек. В клетке, в которой перевозили меня, было нацарапано ногтем следующее: “18 офицеров польского войска. Апрель 1940”».
Что-то не очень понятное получается у него с вагонами. Вагонзак, или столыпинский вагон, состоит, кроме помещений для охраны и кухни, из 5 купе для заключенных. Каждое вмещает по 6—8 человек, при необходимости, конечно, и больше – но не по 24 человека и уж тем более не по 60. Кроме того, если на станцию прибывали 3—4 таких вагона, то число казнимых военнопленных вырастает до тысячи человек в день, а за полтора-два месяца… В польской армии вообще-то столько офицеров было?