Катушка синих ниток - стр. 28
– Если что, звоните.
И вскоре уже заходил к ним практически еженедельно. Для окон – громадных – требовались особые противомоскитные сетки и зимние ставни с хитроумным креплением, Джуниор каждую весну и осень руководил их снятием и установкой. Как шафер, который влюблен в невесту и крутится вокруг нее, хотя свадьба давно позади, он изобретал предлоги, чтобы на минуточку заскочить. Завозил начатую баночку краски или неиспользованный кафель, перепроверял замок, который смазывал всего неделю назад. Появлялся в любое время и, если дома никого не оказывалось, открывал дверь своим ключом. А когда замечал неполадки – щербинку в штукатурке или еле заметную трещинку в раковине, – то впадал в чудовищное беспокойство. Он вел себя так, будто пустил в собственный дом жильцов, которые не следят за порядком.
Одно из первых воспоминаний Реда в возрасте примерно трех лет – он вылезает из грузовика отца, а миссис Брилл ждет их на заднем крыльце, придерживая на плечах кардиган.
– Главное, Джуниор, не уходи сразу, если ее не услышишь! – истерически завопила она. – Она же, наверное, затаится, едва ты зайдешь.
На чердак тогда залезла белка, это Ред помнил.
– Паникерша была, жуть, – говорил он. – Считала, что все зверьки только за ней и охотятся, и всюду-то у нее пахло дымом, и еще она до смерти боялась, что к ней залезут. Залезут! На Боутон-роуд!
Но – самое страшное ее прегрешение – она так и не полюбила дом. Жаловалась, что он слишком далеко от центра, и скучала по старой квартире, откуда до ее женского клуба рукой подать. Правда, и на Роланд-авеню имелся женский клуб, но это, сами понимаете, абсолютно не то.
Хуже того, мистер Брилл часто уезжал, выражаясь словами Джуниора, по «делам-делишкам» и оставлял миссис Брилл без всякой помощи, не считая, конечно, двух их испорченных мальчишек (Джуниор неизменно называл сыновей Бриллов испорченными, хотя ни разу толком не объяснил почему). Они еще подростками весили каждый едва ли не больше Джуниора, но именно ему, заслышав шум в подвале, звонила миссис Брилл.
Ред практически не сомневался, что Джуниору не платили за труды. Бриллы принимали его услуги как должное. Они обращались к нему по имени, а сами оставались «мистер» и «миссис». И в Рождество миссис Брилл удостаивала его визитом наряду со своим дворовым мальчишкой и девчонкой-уборщицей. Стояла на пороге в пушистой шубе, с корзиной магазинных консервов в руках, и автомобиль урчал перед дверью; миссис Брилл никогда не заходила в дом, несмотря на то что ее всегда приглашали.
Джуниор жил в Хэмптоне, всего в трех-четырех кварталах от Бриллов – и одновременно в целом мире от них. Джуниор и Линии снимали дом на две спальни, который стоял несколькими футами ниже мостовой и оттого казался нахохленным. У Уитшенков было двое детей – Меррик (девочка) и Редклифф. «Ого!» – подумают некоторые. Неужели загадочное прошлое семьи скрывает неких Мерриков? И Редклиффов? Нет – просто Джуниор считал эти имена аристократическими. От самого их звучания веяло благородным происхождением, вероятно, по материнской линии. Джуниор постоянно изыскивал способы прибавить себе социальный вес и все-таки держал семью в жалком хэмптонском домишке, даже не потрудившись его отремонтировать, хотя кому, как не ему, было это делать?