Катуар и Катуары - стр. 5

«Музыкальную» линию семейства ныне продолжает дочь П. В. Месснера Екатерина, тоже преподающая в Московской консерватории.

Племянницей композитора была Екатерина Андреевна (урожденная Катуар) – мать французского русиста, издателя (YMCA-Press), общественного деятеля профессора Никиты Алексеевича Струве.

* * *

Имя Татьяны Людовиковны Катуар – правнучки родоначальников династии, внучки Льва Львовича Катуара – не встречается в литературе об этой семье. Но оно фигурирует в следственном деле, по которому в 1929 году проходили иеромонах Никодим (Меркулов), священник Александр Троицкий и Т. Л. Катуар. Приведем оттуда ряд отрывков (16).

«Катуар Татьяна Людвиковна. Год рождения 1899. Была дочерью крупного промышленника, выходца из Франции. Т. Л. Катуар была близко знакома с архи мандритом Неофитом (Осиповым; секретарь Патриарха Тихона, духовник Т. Л. Катуар. – А. Х.), епископом Афанасием (Сахаровым) и другими видными церковными деятелями. Много помогала духовенству, находящемуся в заключении.

Год ареста 1929 (второй арест. – А. Х.). Была арестована вместе с монахом Никодимом Меркуловым и другими лицами и сослана. <…>

Год ареста 1937. <…> Приговор <…> заключение в ИТЛ (срок не указан, но, судя по дате реабилитации, – 1956 г., отбыла в лагерях почти 20 лет. – А. Х.). После освобождения работала фельдшером.

Служение: Москва, храм свт. Николая в Кузнецах. Должность: прихожанка храма. <…>

Кончина 8 марта 1986? (1987).

Реабилитация 1956.05.16.

Кем реабилитирована: Московский областной суд. <…>

Заявители: Елена Людвиковна Катуар, сестра» (17).

Георгий Львович Катуар

Никита Алексеевич Струве

Татьяна Людвиковна Катуар. Фотография из следственного дела

Историк О. В. Косик пишет: «Первый раз ее (Т. Л. Катуар. – А. Х.) арестовали 4 августа 1922 г. Она была задержана в здании Политического Красного Креста, когда пришла справиться о посаженном за решетку протоиерее Владимире Богданове. Ее слова, произнесенные на допросе, о том, что изъятие церковных ценностей есть воровство, послужили причиной ее 2-месячного содержания под стражей. Это не охладило ее ревностного стремления помогать духовенству, ссыльным, арестованным за веру. Она посылала посылки, носила передачи заключенным, добывала и посылала изгнанному духовенству в далекие края облачения, иконы, была связной, перепечатывала рукописи.

В 1929 г. на допросе держалась не менее воинственно, чем в 1922. «То, что я состою в переписке с высланными служителями культа, я виной не считаю: по-моему, репрессии по отношению к служителям культа – абсурд. Их высылают не за антисоветскую деятельность, советская власть гонит Церковь» (