Катькино лето - стр. 21
– Ты что, передумала ее брать домой? – удивилась Вика.
– Ага, передумала! Наслушалась тебя и у меня это… как его… энтузиазм пропал!
После этого девочки пошли домой. С пустыми ведрами.
Близился вечер. Солнце неспешно подползало к горизонту, жара спала. В траве стрекотали сверчки, над головой начали летать предвестники темноты, – летучие мыши. Жители Катькиного двора позанимали все свободные лавочки. Везде велась оживленная беседа. Скоро они все разбегутся по домам, как только начнется мексиканский сериал, но до этого еще был целый час.
У подъезда Вику уже поджидала мама. Завидев дочь, она запричитала по поводу того, что та снова покинула двор без разрешения. При этом она недовольно покосилась на Катьку. Во взгляде ее больших карих глаз промелькнуло осуждение. Тонкие губы, накрашенные бледно-розовой помадой, слегка скривились при виде девочки. Она недолюбливала Катьку, и девочка это ощущала. Дети чувствуют неприязнь за километр, даже если взрослые скрывают ее и не выказывают прямо.
– Что у вас там были за срочные дела, из-за которых вас носило не понятно где? – сердито спросила она.
– Да разные были дела… – смущенно отозвалась Катька, вспоминая про то, как они выволокли ржавую трубу на дорогу и как пытались выловить детским ведром хоть одну рыбку.
– Понятно… – тетя Таня ограничились этим неясным ответом и, взяв дочку за руку, повела ее домой.
– До свидания, Катя! – только и успела крикнуть Вика.
Катька, проводив расстроенным взглядом удаляющуюся от нее подружку, взобралась на свою любимую яблоню, притаилась, словно в засаде и стала наблюдать сквозь ее листву за жителями двора. Так она просидела на дереве до появления бабушки, потому что сидеть дома одной ей не хотелось.
* * *
Бабушка пришла в половине девятого, когда на улице было еще светло. Пока она переодевалась в зале, Катька начала хозяйничать на кухне – поставила разогревать фасолевый суп, потом разлила его по тарелкам и нарезала овощной салат, влив туда пол тюбика майонеза, который она боготворила.
– Как прошел твой день? – обеспокоенно спросила бабушка, прихлебывая горячий суп из тарелки и заедая его куском белого хлеба.
Она внимательно рассматривала свою внучку, пытаясь определить, что произошло с ней за этот день. Сразу замечала на ней все свежие ссадины и ушибы и осторожно притрагивалась к ним, недовольно морщась при этом, отчего морщины на ее лице становились еще глубже. Тут же осведомлялась, откуда эти гематомы и порезы, вздыхала, качала седой головой и ругала Катьку за то, что ее опять где-то носило, иначе этих ссадин не было бы, и спрашивала, где именно ее носило. Катька сочиняла какую-нибудь очередную небылицу, вроде того, что ушиблась, когда упала нечаянно с кровати или споткнулась через порог, когда заходила в квартиру. Бабушка уже давно поняла, что девочка не обо всем ей рассказывает. Но ей приходилось удовлетворяться тем, что она слышала от нее, а об остальном только догадываться. Катька знала, что бабушка часто просила тетю Лизу присматривать за ней. Соседка довольно добросовестно исполняла эту просьбу и от нее бабушка получала дополнительную информацию о том, как миновал день у ее внучки.