Катись, бывший! - стр. 12

— Анечка…

— Хуянечка, блядь! Задницу с холодного пола поднял и марш наверх! — возня и шипение сменяются шарканьем ног. — От бедра и без резких движений, тварь! У тебя давление! Идиотина. Ничего-ничего, подожди. Твоей маме позвоню. Тетя Тата покажет неблагодарному сыну, как не уважать ее родовые мучения. Зубы не соберешь. Гарантирую.

Дальше ничего не разобрать.

Немного подумав, выбираюсь из укрытия. По-хорошему пора уходить. Позвонить Лене и выведать, что произошло. Но нос улавливает пьянящий аромат вишни. Анин парфюм перекатывается на языке и отравляет разум, заволакивает его сладкой дымкой.

А врач говорил о вероятных проблемах с потенцией.

Хер там плавал!

Пара вдохов — все. Стоит, как у подростка на постер с полуголой Анджелиной Джоли.

Будто последние месяцы я не на кашах сидел, а сплошные устрицы жрал и закусывал их сметаной с грецкими орехами.

Как это, блядь, работает?

Не зная, куда себя деть, разглядываю многочисленные чаи из коллекции Лены. Ее рук дело, ведь Олег пьет только кофе.

В надежде отбиться от вишни, напичканной афродизиаком, нюхаю каждую банку. Торможу на успокаивающем наборе.

В основе мятные листья, мелко нарезанный имбирь и едва заметная лимонная кислинка. После заваривания аромат раскрывается сильнее, чем навевает воспоминания о далеком детстве.

Только по этой причине навожу две кружки. Никак не из-за любви Ани к такой чайной композиции.

Она тихо проходит на кухню и молча опускается на высокий стул. Замираю и не свожу с нее взгляда. Просто так. Больше некуда. Вовсе не потому, что взор с любого предмета в помещении автоматом примагничивается к ней.

— Не смотри на меня, — рычит.

Давлю усмешку.

— Ты очень красивая, когда злишься.

— Иди ты.

Она гневно дышит и хватает стоящую перед ней кружку. Смотрит в пустоту. Замечаю, как ее плечи опускаются под давящим грузом.

Сколько раз я видел Аню такой? Уязвимой, нуждающейся в защите. Она злится, но ее пальцы дрожат совсем не от клокочущей внутри ярости. В ореховых радужках мелькают те же кадры прошлого, которые несколько минут назад вспоминал я.

Когда-то нас объединил Олег, оказавшийся на грани.

— Он же не снова?

Отмираю от ее вопроса. Аня тяжело сглатывает и медленно моргает. Хмурится. Всегда так делает, чтобы не плакать.

Ни разу не видел ее слез. Хотя красная сетка сосудов намекает на них.

Желание жаром вибрирует в мышцах от нестерпимой жажды прижать нежное тело к себе, пропустить шелковистые пряди сквозь пальцы. Шагаю вперед и останавливаюсь под испепеляющим взглядом. Помявшись, падаю на соседний стул.

Дыши, Лазарев. Ты что, неуправляемая малолетка?