Катастрофа - стр. 9
– Не смотри на меня, ты меня смущаешь! – заявила Маша, – у меня никогда раньше не было коммуникатора.
– Может, тебе помочь?
– Нет! Я сама! – Маша показала ему язычок. – А ты не смотри, не мешай! – повторила она, сверкнув зелёными глазищами, и снова погрузилась в исследовательский процесс.
Шрецкий выдал короткий смешок, оставшийся без ответа. Он перевёл взгляд на стол и протянул руку к её бумажнику:
– Можно взглянуть?
– Ага! – разрешила Маша, не отрываясь от коммуникатора.
Бумажник был видавшим виды. Изрядно потёртым, служившим уже далеко не первый год.
– Материна вещица? – догадался Шрецкий.
– Угу.
Он раскрыл бумажник. Куча маленьких кармашков, забитых кучей маленьких бумажек…
В пустом раскладывающемся прозрачном пластиковом кармане в самом углу одиноко лежала маленькая чёрно-белая фотография «три на четыре», стандартное фото на документы. На нём был коротко стриженный крепкий парень лет тридцати в камуфлированной форме войск специального назначения. Тёмные глаза пристально смотрели в объектив, из-за чего складывалось ощущение, что человек с фото смотрит прямо на тебя.
– Отдай, пожалуйста. – Маша стояла рядом, протянув руку. В уголках её потемневших глаз собралась влага.
– Кто это? – Шрецкий отдал бумажник. – Твой любимый человек?
Он вдруг понял, что их роман развивался настолько легко и стремительно, что никогда раньше подобного вопроса не задавалось.
– Где он теперь?
– Он… – Маша опустила голову, и на палубу упала слезинка. – Он был офицером спецназа.
Она посмотрела Шрецкому в глаза:
– Он погиб. На войне.
Маша убрала бумажник в сумочку и вернулась к коммуникатору. Шрецкий промолчал. Энергетический кризис разрастался, вооружённые конфликты вспыхивали и гасли по всей карте мира. Страна имела интересы во многих уголках планеты, и гибель наших бойцов давно уже перестала быть чем-то из ряда вон выходящим. Через десять минут сосредоточенное сопение у коммуникатора сменилось победным визгом – голограммы дошли до адресата, и огромные глаза снова засияли. Той фотографии Шрецкий больше не видел.
И вот теперь на него смотрел человек с фотографии. Перепутать было невозможно, парень совсем не изменился, от фото его отличали только шрамы. Спокойный, безразлично-обязательный взгляд патологоанатома на труп. Шрецкому стало жутко.
– Эдуард Романович, двери открыты, желаете пройти дальше? – неуверенно спросил решившийся нарушить тишину управляющий директор.
Шрецкий мысленно стряхнул с себя оцепенение и понял, что шлюз давно открыт и все ждут только его. Он решительно прошёл внутрь. Миновав ещё три шлюзовые камеры, расположенные в коленчатом коридоре, свита вышла к электропоезду, доставляющему людей к шахте лифта. Уже сидя в кресле вагона, Шрецкий кивком подозвал к себе безопасника.