Каталог проклятий. Антология русского хоррора - стр. 28

– О чем думаешь? – Катя мягко сжала мою ладонь. – Все в порядке?

– Да, – поворачиваюсь и дарю ей свой особенный взгляд, возможно, тот самый, за который она меня полюбила, и плевать мне на "недоморок". – И еще я знаю главное, все у нас будет хорошо. Ты будишь лучшее во мне.

Катя слегка розовеет, а мой тугой узел в груди наконец ослаб. Дальше мы идем молча, но совершенно точно – на одной волне, вместе с этой весной, с ее свежими почками-листочками и впечатлениями, которыми нас одарил этот парк.

Девочка гуляет три раза в неделю в этом парке. А я терпелив, наведываюсь каждый вечер. Всегда надеваю разные ветровки: их у меня всего три, но комбинирую с другой одеждой. Все должно пройти идеально.

Бегемотик всегда без одежды, ежится в кармане, ждет вердикта. Катя ждет дома. И все хорошо, все почти хорошо, если бы не постоянное чувство зыбкости происходящего. Прошлой ночью я вдохнул обратно нелегально взятый год чужой жизни в резинового компаньона, теперь главное, чтобы тот дошел до адресата.

– Привет!

Я так долго этого ждал: снова мать за телефоном, та же девочка, и тот же я, но другой. Дрожу под одеждой, надеюсь, незаметно.

– Ты меня не помнишь, но возьми бегемотика! Втяни оттуда воздух, один раз, пожалуйста. Это очень важно.

И тон не тот, и подача не та. Не умею я с маленькими детьми. Это не страшно, у меня есть цель, ее исполнение вторично.

Девочка недоверчиво смотрит. Детское лицо совершенно, может, когда вырастет, черты изменятся. Моя задача укрепить их морщинки, которые с возрастом проклюнутся, хотя сейчас это даже представить трудно.

– Я друг вашей семьи. Вдохни воздух из бегемотика, все будет хорошо. Он добрый, он даст тебе много хорошего.

И девочка слушает. Вот же! Вдыхает, почти плачу от радости. Она заберет свой год жизни обратно, а потом я пойду на исповедь к Кате, и та сделает свои пять вдохов обратно. Все встанет на свои места. Бабуля сказала – люби и позволяй любить себя другим. Я так и сделаю.

Дети непредсказуемы. Пока я сообразил да пока вмешался – бегемотик снова упал на асфальт, совершенно пустой и внезапно одинокий.

– Зачем?! Я сказал, один!

Меня скрутило. Прибежала мать, кричала, била по лицу. Она спрашивала, где ее девочка – я не знаю, я и правда не знаю. Две резинки остались лежать на асфальте. Что я мог сказать этой женщине – что девочка пяти лет стала на шесть моложе? Надеюсь, она в лучшем мире.

Мать вызвала полицию, я дождался. Десяток стандартных вопросов, меня в итоге отпустили. Катя оборвала телефон.

На исходе дня – одиннадцать пятьдесят пять – я все же вернулся домой.