Каталог катастрофы - стр. 35

Мои коллеги из Центра правительственной связи прослушивают звонки в США, сводят данные и передают через стол коллегам из АНБ, которым устав не позволяет шпионить за людьми на территории США. Взамен посты перехвата и прослушивания АНБ дают ЦПУ вполне добротный и незаметный способ следить за всеми телефонными разговорами в Западной Европе – в конце концов, они ведь ничего не прослушивают, а только читают расшифровки, подготовленные коллегами, не так ли? Но в сумеречной зоне оккультных спецопераций нам не разрешается открыто сотрудничать. Здесь у меня нет местного связного, как не было бы в Кабуле или в Белграде: формально я тут вообще нелегал, поскольку въехал по туристической визе. Так что какое бы ни произошло искажение реальности, это лично моя проблема.

С другой стороны, ушли в прошлое те времена, когда приходилось среди ночи прыгать из отсека бомбардировщика и пытаться не зацепиться парашютом за Железный занавес. Позабыты и показательные процессы пойманных шпионов: если попадусь, худшее, что меня ждет, – допрос и срочная высылка домой. Да и с парашютом прыгать мне не пришлось. Все было куда прозаичнее: я прилетел на пассажирском MD-11 компании «Американ Эйрлайнс», заполнил визовую анкету («род занятий: госслужащий; цель визита: командировка», и нет, я не был членом НСДАП с 1933 по 1945-й) и вышел в зал ожидания аэропорта Сан-Франциско.

Вот так и получилось, что я сижу в баре в Санта-Крузе, смотрю на пеликанов, медленно пью пиво, жду, когда же появится Мо, и пытаюсь понять, что же мог учудить британский ученый, что ему понадобилась наша помощь, чтобы вернуться домой, не говоря уж о том, почему вообще Прачечная отнеслась к его проблемам с такой серьезностью.

Я не единственный посетитель в баре, но только на моем столике пиво соседствует с закрытым экземпляром «Философских трудов по теории неопределенности». Это мое прикрытие: якобы я аспирант, который прилетел поговорить с профессором о том, можно ли тут получить место преподавателя. Поэтому Мо сразу узнает меня, когда придет. В Калифорнийском университете всего шесть профессоров преподают философию: один пожизненный, два доцента и три приглашенных. Интересно, который из них Мо?

Я лениво оглядываюсь – на случай, если он уже пришел. В дальнем углу расположились со скейтбордами и пивом два гранж-металлиста, оживленно обсуждающих свой пирсинг; в городе таких полным-полно, смотреть не на что. У барной стойки в одиночестве сидит мужчина с прямой, как палка, спиной. На нем клетчатая рубашка и полотняные штаны, он внимательно читает газету «Сан-Хосе Меркьюри Ньюс». (Тут начинает звенеть мой подозревометр, потому что этот джентльмен очень похож на црушника в штатском; но если они меня ведут, то какого черта так показушно? Может, это просто состоятельный местный бизнесмен.) Три нердевочки с чубчиками на выбритых головах хвастаются временными татуировками, а потом по одной отлучаются в туалет. Уходят грустными, выходят смешливыми; то ли у них там злостный аппарат-раздатчик боливийского порошка, то ли добрый монах-грехоприимец. Я качаю головой и прихлебываю пиво, а потом поднимаю глаза, – как раз когда надо мной склоняется вполне сногсшибательная натурально рыжая девушка: