Кастинг. Маргарита и Мастер - стр. 39

– Да, да, конечно, я согласна. – И добавила: – Надеюсь это не замужество с Ми Склифосовским, моим вторым-третьим владельцем этого Ван Гога?

– Да, конечно, – ответил метр, – тем более это было бы уже:

– В который раз?

– В первый! – неожиданно для самой себя даже чуть не залаяла Мотя, но нет, конечно, просто тявкнула, как бывало, ее сгинувшая в колбасном холодильнике Тетя, от чего при всем желании не могла избавиться, когда Тетя изображала домогательства до себя на всех культурных выставках собаки по имени О Кули, который получал в ответ только одно приветливое слово:

– Дурак. – А так-то про себя она всегда еще что-то шептала, и как думал сам Кули:

– Сколько можно лаять, пора переходить от слов к делу, – Правда, на самом деле, он мечтал о другом вкусном слове, а именно:

– Так где дело – там и тело.

И метр, а это был в непривычной для себя роли Олигарх-Машина, который приперся из тайги вместе с младшей Мироновой, ибо когда построил мост до Большой Земли – ее в наличии уже не оказалось:

– Как будто это была только декорация, – сказала Гусарская Баллада, радуясь, что проснувшись однажды утром:

– Никого не обнаружила, кроме себя и Олиграха.

– Смылись, – ответила она ему, и даже не пытаясь прикрыться для приличия, в том смысле, что:

– Абсолютно не стеснялась своего личного счастья из-за канувших в Лету конкуренток.

Которых всегда вьется вокруг одиозных личностей, скажем так:

– Немало, – а наоборот:

– Слишком много,

Медиум:

– Далее входит Войнич и сообщает, что:

– Да я и сам почти с большим трудом поверил, что говорят обо мне.

– А именно? – спросил Сори.

– Звонят в два часа ночи, и на те – как будто я мечтал об этом всю оставшуюся до этого жизнь:

– Вы получили Нобелевскую Премию.

– Ну и? – уж мрачнее, чем Сори, спросил Пели.

– Говорю, может вы ошиблись, я еще не так стар, может это ему, – он показал на Сори, или ему – в этот раз кивнул на Пели?

– Да нам по барабану, кому, но даем за Чонкина и смелось в восприятии жизни такой, какой мало никому не покажется, вплоть до марсианских Пупсов-мупсов и польских яблок, которые вы завезли нам для предстоящего путешествия на Марс.

– В общем, говорят, – продолжал он, – спрашивают последний раз:

– Вы написали знаменитую на весь мир фразу:

– Муха лезет по стеклу, и на этом надо было закончить?

И представляете, я ничего не мог с собой поделать, говорю:

– Да я, но не без помощи Медиума.

– А они? – спросил опешивший Плинтус.

– Нальешь – говорят – ему – по этому случаю Хеннесси.

– Это шутка, как вы не поняли?! – даже закричала СНС, которая как раз только вошла, и уже поспешно снимала пальто и шляпу.