Кащеева цепь - стр. 26
Суд
Мать всегда такая: одна радоваться не может; по случаю приезда Маши созывает гостей, просит Софью Александровну с мужем, – она и не подумает, рада ли будет сама Марья Моревна Бешеному барину.
«А главное, – опасается Курымушка, – при гостях как я ей перескажу про заговор с Кащеем Бессмертным?»
Так он думал. Крикнули: «Едут!» Он бросился.
– Оденься, оденься!
Но было уже поздно. Курымушка, раздетый, без шапки, вылетел вон на снег и там машет, и пляшет, и поет, встречая Марью Моревну. Вон она выходит из саней, целует его, вот сейчас бы тут ей на лестнице все и пересказать, но за Курымушкой погоня. Дунечка выходит, мать. Потом дома начинаются совсем ненужные разговоры, приготовления к вечеру, и в ожидании гостей все сидят за столом. Опять мать раскладывает и рассказывает:
– Какие удивительные перевороты бывают, я это знаю: он был настоящий атеист.
– Какой там атеист, – отвечает Дунечка, – просто и верно говорят мужики: Бешеный барин.
– Но все-таки Александр Михалыч в бога не веровал, везде этим выставлялся, и вдруг…
– Как же это вышло? – спросила Маша.
– А так вышло. Очень странная история: после убийства царя он стал сам не свой и даже заболел, – на желудочной почве начались экс-цес-сы.
– Тетенька, – засмеялась Дунечка, – вы ужасно смешно рассказываете.
– Я не смеюсь: это мне все она так передала, а знаете, какая она хитрая, – воспользовалась этим его состоянием и уговорила спросить у старца совета. Ответ был, как всегда, лак-о-ни-чес-кий: «Пусть ест гречневую кашу и соленые огурцы». И что же вы думаете! Все у него прошло, настроение прекрасное, и говорит: «Православные посты – великое дело».
– И уверовал?
– Не сразу. К старцу съездил и тогда вдруг святошей стал: свечи продает в церкви, с тарелочкой ходит. Софья Александровна в восторге, у нее теперь с ним печки и лавочки. Вот увидите: сегодня они вместе придут. Очень интересно.
Дунечка тяжело вздохнула, она теперь стала совсем невеселая: убили царя, и царь опять сразу явился, а Дунечке еще стало хуже, и работает она по-прежнему на ле-галь-ном положении и по-прежнему стоит, маленькая, у печки, читает:
Жандарм с усищами в аршин,
И рядом с ним какой-то бледный,
Полуиссохший господин.
Мать не может выносить, когда кто-нибудь недоволен, страдает и отдельно живет, – украдкой на нее посматривает через очки и робко спрашивает:
– Милая Дунечка, все-таки я этого вашего никогда не пойму. Бывают все-таки и жандармы хорошие?
– Тетенька!
– Вот для примера становой Крупкин у нас уничтожил все конокрадство в уезде, – какое он сделал для крестьян колоссальное дело!