Касание тайн - стр. 4

– Здравствуйте дедушка!

– А, это ты, Валик. Входи, входи. – Сказал старик, мягким и добрым голосом.

– Деду, а пчел пора уже смотреть?

– Пора, пора. Давно уже прошла. Ох- хо- хо, что ты ранше делал?

– Так я и так рано пришел. Просто, жаль. – Сокрушенно ответил я.

– Ну, ничего. – Хитро заулыбался пасечник.

Он, с оханьем, тяжело поднялся и направился старческой шаркающей походкой к центрифуге:

– А я, тут тебе меда приготовил. – И, кряхтя он достал из бочки рамку с тяжелыми,

Полными янтарного меда, сотами.

– Бери кружку и набирай побыстрее воды.

Мед, смешанный с воском сот, таял во рту и был гораздо вкуснее меда, который едят просто ложкой. Я вынимал изо рта аккуратные жеваные комочки и бросал их в ведро, куда пасечник сбрасывал куски воска, чтобы затем сплавить восковой слиток. Эти слитки он обменивал на восковые заставки в рамках с размеченными на них аккуратными шестигранниками, под будущую пчелиную кладку. Насытившись медом, я отпивал два три глотка воды из тяжелой медной кружки и вновь принимался жевать сочные медовые соты. И так, смакуя, ел и ел до тех пор, пока пасечник не останавливал меня:

– Ану, покажи живот?

Я задирал рубашонку, открывая вздутый, как барабан и круглый живот.

– Ого! – нарочито удивленно, внимательно осматривая и ощупывая шершавой ладонью живот. – Тут уже мед стал выступать!

”А, может, я объелся и у меня случится заворот кишок?”– с опаской подумалось мне. А спросить об этом хитрого пасечника не решался, вместо этого спросил:

– Дедушка, а, что это у вас за кружка такая?

– Какая, такая?

– Ну, такая вот, будто и маленькая, а тяжелая. – Я вертел в руках медную кружку,

– Вот у нас дома и большая, и легкая.

– Ну, так то-ж у вас, а то у нас.

На этом разговор обычно заканчивался. Но, мне хотелось поговорить. Я пытливо всматривался в седые лохматые брови старика, и продолжал:

– А, что это вы читаете?

– Что читаю? Э- э, это тебе еще рано знать.

Он закрыл массивный переплет книги и отодвинул толстый том в сторону. Потом приподнялся со своего стула, внимательно, рассматривая какие-то линии, начертанные карандашом на подоконнике. Тень от оконной рамы уже совпадала с одной из них. Удовлетворенно крякнув, старик произнес:

– Ну, от уже пора и домой идти.

Обидно было в душе на старика. И что ж он такой неразговорчивый, пугает медом, выступившим на животе. Да-а, видно не любит пасечник гостей. По дороге домой я приостановился перед забором сада. Воровато осмотрелся по сторонам, затем торопливо задрал рубашонку и внимательно осмотрел живот. Живот лоснился от капелек пота, выступивших по всей его поверхности, и были те капельки так схожи с капельками меда, что палец сам невольно потянулся к липким бусинкам и собрал несколько на пучке пальца. На вкус капельки оказались самыми обыкновенными потничками и были солоновато горьки. Вот если бы за этим занятием заметили его мальчишки, друзья. Навеки покой убежал бы от него. Но их не было рядом, и мальчик продолжал изучать выпуклый живот. Он даже повернулся к солнцу, но все напрасно, кроме маленьких блесток- капелек пота, меда нигде не было. Значит, пасечник обманул его? Снова досада подступила к горлу предательским комом. Я насупился, заправил рубашонку в штаны, надел на правое плечо шлейку- подтяжку, чтобы не спадали, перемахнул через забор…