Картонные звезды - стр. 93
И именно отсюда вся наша Непобедимая и Легендарная армия в своей самой многочисленной части и с головой погрязла в нескончаемых внутренних дрязгах. Ей уже не до победных маршей, ей уже не до мировых триумфов. Рассыпалось в прах её хвалёное единство, и солдатская взаимовыручка. А без единства и осознанной дисциплины любая армия представляет собой лишь сборище вооружённых до зубов убийц. Взгляните на статистику происшествий мирного времени (если сможете её достать). Вы увидите, что Советская Армия теряла убитыми и ранеными в этих безумных междоусобицах больше, нежели другие страны в самых кровавых вооружённых конфликтах.
Кто же в нашей стране мог остановить эту дикость? Кто имел возможность остановить гибельную для армии внутреннюю бойню. Кто в вооружённых силах имел реальную власть, для того, чтобы вернуть в войска единство, человеческое взаимопонимание и, в конечном счёте, утерянную боеспособность? Военнослужащие срочной службы? Нет, ни в коем случае! Озлобленная, оболваненная, и разобщённая как по годам призыва, так и служебным кастам, масса рядовых, бесконечно ненавидит навязанную им государством службу. Как-то видоизменить её они не могут, да и не желают с этим делом связываться. Ежедневно и ежечасно 99 % из них мечтает только об одном. О чём? Вы ещё сомневаетесь! Все мы мечтали о том сказочном дне, когда прозвонит последний звонок, после чего можно будет забыть это убогое крепостное позорище, и вычеркнуть его из своей памяти навсегда!
Итог – рядовые рекруты заинтересованы только в пассивном выживании. Несогласие с существующими порядками они могут выражать только в форме активного и пассивного протеста, сопротивления против своего униженного и ущербного положения. Уклонение от службы, членовредительство, подкуп представителей военкоматов, дезертирство, и вооружённый бунт – вот их печальный удел.
Рассмотрим отношение к непрерывно ухудшающемуся положению в армии второй по массовости части армейского сообщества – прапорщичества. С ними несколько проще, поскольку эта категория военнослужащих давно и чётко выразила своё отношение к возможным переменам и реформам.
– Хай они сами по себе разбираются! – шепчут они, забившись, словно тараканы по ротным каптёркам, складам и кухонным каморкам. Нас только не трогайте, а там… поступайте как хотите.
Итог – настороженный нейтралитет основной массы прапорщиков и опасливое выжидание назревающих катаклизмов.
А что же советское офицерство? Как отреагировали на столь удручающую ситуацию эти идейные вояки, которые в своё время рвались в военные училища – «Родину защищать»? А никак не отреагировали. Так и оставаясь между молотом и наковальней, они изначально не могли радикально повлиять на патовую ситуацию полного бессилия. Оставаясь, в конечном счёте, за крайнего, при любом развитии событий, каждый офицер был больше занят не тем, чтобы дать солдатам тоже почувствовать себя полноправными защитниками Родины. Нет! Больше всего тягловое армейское офицерство боялось вынести эти противоречия на всеобщее обозрение. Оставаясь в значительной степени отгороженной от остального общества не только заборами из колючей проволоки, но и сословными предрассудками, офицеры суетливо гасили любые проявления солдатской самостоятельности и свободомыслия.