Картонные звезды - стр. 57
– Так точно, – отчеканивает капитан, преданно «поедая» начальство глазами.
В мою же сторону он взглянул лишь мельком, но с заметным сочувствием. Так вот и случилось, что в результате неожиданного начальственного визита я получил к имеющимся двадцати двум ещё три наряда, (один, для кучи, добавил начальник смены). Но в результате этого же визита я узнал так много для себя интересного, что и жизнь моя и служба вскоре переменились самым коренным образом. А произошло это так. Поскольку с предстоящей ночной смены меня с позором сняли, то старшина роты Фомин, с плохо скрываемым удовлетворением объявил, что меня направляют на грязные работы.
Поначалу меня бросили на очистку полковых туалетов. Камчатка, сами понимаете, земля несколько более северная, нежели тот же Сочи. А солдатские туалеты у нас располагались исключительно на улице. Естественно, что зимой во всех них нарастали, весьма опасные для определённого солдатского места, сталагмиты. Вот для того, чтобы предотвратить несчастные случаи, и требовалось каждый день сбивать бритвенно-острые каловые натёки. За три часа я смог справиться с порученной работой и думая, что все мои неприятности на сегодня кончились, вернулся в казарму. Но, Фомин, посчитав, что я отделался слишком легко, тут же придумал мне новое наказание. Сделал он это, как всегда, по-иезуитски. Дождавшись, когда все мы после отбоя уляжемся в койки, он, судорожно скрипя своими неправдоподобно сияющими сапогами, появился из ротной каптёрки и во всеуслышание объявил деланно ласковым голосом: – А ты, Косарев, чего это в постели развалился? Тебя же половая тряпка в штабе дожидается! Вставай дружок и шагом марш!
Он видимо ожидал, что надо мной ещё и посмеются сослуживцы, однако никаких смешков в замершей роте не прозвучало. Все понимали, что я в данном случае сработал обычным громоотводом, приняв на себя весь начальственный гнев. Но мне от этого легче не стало. Пришлось вставать, одеваться и тащиться в штаб. Старшина же не успокоился на этом, и не поленился проводить меня до предстоящего места отбытия очередной трудовой повинности.
– Я приду поутру, проверю, – пообещал он мне, когда я взялся за отполированную рукоятку двери, – насколько чисто ты убрался!
– Буду ждать вас с нетерпением! – злобно буркнул я, но только издевательский скрип старшинских сапог был мне ответом.
Работа на самом деле мне предстояла совсем нешуточная. И я понимал это очень даже отчётливо. Сорокаметровый коридор, шесть больших кабинетов и всё вручную. К тому же никаких швабр в нашем полку не признавалось принципиально. Всё делалось только ручками, ручками, и ручками. Хотя мыть полы – занятие не самое приятное, но отношусь я к нему вполне по-философски. Ведь здесь мы сами за всё в ответе. Живём и работаем по нехитрому жизненному принципу: – Сам нагадил, сам и убрал! С одной стороны, не очень-то приятно треть свободного времени посвящать уборке всяческой грязи. Но жизнь в армии штука многообразная. Такая практика «сам за всё» поневоле приучает человека к самостоятельности и определённой изобретательности. Мало-помалу начинаешь разбираться в таких вещах, с которыми на гражданке, тем более в безоблачные школьные годы, сталкиваться даже не приходилось.