Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо - стр. 25

Слава к новому живописцу Перуджи пришла стремительно, после «Мадонны Конестабиле» и «Обручения Девы Марии» заказы посыпались на Рафаэля отовсюду. Поначалу он им радовался – поначалу всегда радуешься! Рафаэль открыл в Перудже собственную мастерскую, у него появились ученики, и работы хватало всем, ведь украшать дворцы (не говоря уже о церквях) произведениями искусства в те времена стремился каждый мало-мальски богатый и знатный горожанин.

Перуджино тем временем отправился во Флоренцию, где тогда работали Микеланджело и Леонардо да Винчи – высокое Возрождение подбиралось к высшей отметке. Вот и Рафаэль – пусть и добился многого для своего возраста и происхождения – чувствовал, как его притягивает этот город… Вскоре он оставляет мастерскую, вначале возвращается в Урбино, а затем вслед за учителем перебирается во Флоренцию. Из Перуджи он увозил с собой по большей части приятные воспоминания, хотя между ними, как без этого, затесалась одна довольно страшная история.

«Две равно уважаемых семьи» на протяжении сотни лет вели в Перудже «междоусобные бои», так что даже самые мирные граждане не выходили из дома без оружия. Всё было почти как у Шекспира – за исключением Ромео и Джульетты. Одна из семей – Бальони – в конце концов одержала верх, но почти сразу же у них начались внутренние распри. Теперь Бальони шли против Бальони… Город поделился на два лагеря, кровь лилась рекой, и в день свадьбы Асторре Бальони на праздничный пир ворвались убийцы. Жениха казнили на глазах невесты. Грифоне Бальони, одного из участников заговора, толпа буквально растерзала на ступенях церкви Сан-Эрколане, где он пытался укрыться… Всё это происходило на глазах у чуткого Рафаэля: он видел, как умирает Грифоне, видел, как страдает его несчастная мать Аталанта. Да, сын её был преступником, но это не уменьшало страданий, а только усиливало их… Эта странная, наизнанку вывернутая «Пьета» навсегда осталась в памяти художника.

Спустя несколько лет Аталанта Бальони попросит Рафаэля написать для неё картину – так появится «Положение во гроб» (1507), где Христос имеет несомненное сходство с Грифоне, Мадонна – с Аталантой, а Мария Магдалина – с женой Грифоне Зиновией. Теперь этот холст хранится в римской галерее Боргезе. Искусствоведы не слишком высокого мнения об этой работе Рафаэля, Борис Виппер называл её «самым беспокойным, самым насильственным из произведений Рафаэля и, пожалуй, единственным действительно негармоничным». Возможно, Рафаэль и сам это осознавал – в то время он находился под сильным влиянием Микеланджело, был заражён его мощным драматизмом. И всё-таки драматизм не свойственен урбинскому гению. Как хорошо сказал русский искусствовед Павел Муратов, ему «всегда не хватает живописного темперамента». Рафаэль решил на время отказаться от сложных многофигурных картин, вернувшись к мадоннам, коих им было написано множество и во Флоренции, и, позднее, в Риме. «Мадонна Грандука» (1504, Палаццо Питти, Флоренция), «Мадонна Темпи» (1508, Старая пинакотека, Мюнхен; далее – Мюнхен), «Мадонна Орлеанского дома» (1506, Музей Конде, Шантийи), «Мадонна Колонна» (ок. 1508, Берлин) и «Мадонна Террануова» (1504–1505, Берлин), «Мадонна со щеглом» (1506, Уффици), «Мадонна в зелени» (1505–1506, Музей истории искусств, Вена; далее – Вена), «Прекрасная садовница» (1507, Лувр, Париж), «Мадонна Альба» (1511, Вашингтон)… Одна другой прекраснее! Но главная мадонна была впереди, как и встреча с главной женщиной его жизни.