Картина маслом - стр. 67

– Берите… любые. Зачем выбирать? Здесь одни шедевры.

– А мне не любые, мне самые лучшие нужны. Вот ты мне их и покажи. Шагай. – Толкнул сильно в спину. – Трое со мной, чтобы нести. – Отправились в соседние залы.

Зачем им картины? Что у него на уме?

Притащили, свалили картины на пол в кучу, как дрова. По фиг им, кто здесь Рембрандт, кто Караваджо…

Послышалась команда:

– Ставьте портреты в окна. Да не по одному, в несколько слоев!

– Но это же… Это же известные полотна! – не выдержал, всплеснул руками зам. – Так нельзя! Это достояние цивилизации. Потомки…

– А мне на них тьфу, – смачно плюнул Осман на ближайшую картину. – А ты затихни, а не то… – Он угрожающе поднял ствол, ткнул в лицо заму.

У Владимира Петровича подогнулись колени.

– Живее, пихай их в окна… Плотнее!..

А вот это не шутка – заткнуть окна, через которые могут ворваться группы захвата, мировыми шедеврами. Это сильный, убойный ход! Как через полотна проникнуть – будут резать или ногами, прикладами пробивать? Нет, вряд ли! Точный расчет! Такой «материал» закроет окна лучше, чем мешки с песком или бронированные листы, потому что бронированные листы можно вынести взрывчаткой. А картины? Кто их станет взрывать?

Резкий оклик:

– Давай быстрее!

Бойцы разобрали картины, стали втискивать их в проемы окон, не церемонясь, так что трещали рамы и хрустели холсты.

– Давай пихай!.. И сюда!..

Заложники смотрели на происходящее с ужасом. На пару минут они даже забыли о себе. От такого святотатства кровь стыла в жилах.

Захрустел, лопнул холст. Картина разошлась, развалилась на две части.

Музейные работники не могли сдержать крик, женщины от ужаса закрыли лица руками. Всю жизнь с картин пылинки сдували. А тут!..

Дьявол командует:

– Брось эту. Тащи другую!

Полотно бросили под ноги. Прошлись по нему, как по фанере. Берцами по средневековым лицам.

– Давай живее! И двери завалите до самого верха… И вон ту бабу каменную тащите, голую. Валите ее поперек порога. И того мужика… А между ними пулемет.

Чем не дот? Картины стаскивают в груды, пихают, ломают, наступают на них…

– Это какое-то варварство, так нельзя! – не выдержал, возмутился какой-то иностранец. – Этого господь бог не должен допустить!

– Что он сказал? – вскинулся Осман. – Вот этот! – указал пальцем. – Переведи! – повернулся он к гиду.

– Он сказал, что так нельзя. Что это… варварство. Что господь бог не позволит…

– Да?.. А ну тащите его сюда!

Иностранца поставили перед ним.

– Варварство, говоришь? А баб голых малевать?.. Стыдобу такую! Это ваш бог позволяет? Дайте ему картину! Вон ту, – указал пальцем.