Картель - стр. 34
Лет двадцать пять ему на вид, может быть, чуть больше. Роста чуть выше среднего, не сказать, что атлетического сложения, но плотный, тяжеловесный. Черты лица грубые, угловатые, как будто лобзиком выпилены, но правильно подобранная прическа, казалось, сглаживала эти внешние дефекты. Приталенный пиджак поверх модной рубашки, стильные джинсы. Он явно следил за собой, но на пижона не походил. Взгляд у него не простой – не то чтобы мудрость в нем, но какой-то жизненный опыт, познать который дано далеко не каждому. Он улыбался, но выглядел при этом очень серьезно.
– Ну, видела я такого… – кивнула консьержка. – Ходил тут.
– К кому ходил?
– Ну, в тридцать шестую квартиру и приходил. Я его хорошо запомнила. Видный парень, улыбчивый, комплименты мне говорил, – зарделась вдруг она.
– К Ольге Сергеевне приходил?
– Ну да, кажется, к ней…
– Комплименты говорил?
– Ну, не то чтобы комплименты, но говорил со мной уважительно…
– Знакомиться не пытался?
– Как же без этого! – улыбнулась женщина и раскрыла рабочий журнал. – Вот, тридцать шестая квартира, четырнадцатое июля, Сорокин Тимофей Алексеевич.
– Тимофей Алексеевич? – удивленно посмотрел на нее Севастьян.
Не думал он, что ларчик откроется так просто. Этот Тимофей и в телефоне у Стояновой засветился, и фамилию свою консьержкам выдал. Или в этой простоте какой-то подвох заключен, или этому парю нечего скрывать от правосудия. Стоянова вроде не знала его фамилию, а тут пожалуйста.
– Он сам вам это сказал или вы в паспорт смотрели?
– Ну, как же без паспорта? У нас тут, конечно, не политбюро живет, но все равно люди серьезные.
– Место регистрации вы, конечно, не записываете?
– Прописку, что ли? Ну, на прописку мы смотрим. Москвичу, оно доверия больше. Но нет, адрес не записываем… Но прописка у него московская. Я тут крестиком отмечаю, если московская…
– Крестик поставили, но адрес не записали… Ладно, разберемся. Значит, он двенадцатого июля в первый раз появился?
– Ну да, тут записано. Раньше я его не видела…
Двенадцатого июля Мелихов был уже мертв, и Сорокин мог беспрепятственно гостить у него дома. Или даже устроиться на постоянное место жительства.
– Точно, раньше не видели?
– Не видела. Я бы такого запомнила… Он ведь и потом приходил. Пройдет, улыбнется…
– А Лариса Дмитриевна ничего вам про него не говорила? Ну, может, вчера его видела?
– Не знаю, не говорила… Да вы сходите к ней, я вам адрес дам, она сейчас дома должна быть. Тут недалеко.
Лариса Дмитриевна действительно была дома. И Сорокина она вспомнила. Оказалось, что этот парень появился вчера как раз в то время, когда Стоянова выводила из дома Василису. Завел с женщиной разговор, отвлек ее внимание, после чего поднялся в тридцать шестую квартиру, но вскоре вернулся. Оказалось, Ольги не было дома, о чем Сорокин и сообщил консьержке. А та даже не знала, что сказать, потому как прошляпила и Стоянову, и ее пленницу…