Карта императрицы - стр. 25
«Скоро мой день рожденья, – подумала Мура сердито, – обязательно попрошу папу, как только он вернется, подарить мне велосипед. Буду летом совершать дальние прогулки. Клим Кириллович считает, что красота в движении и здоровье».
Мура ловко собрала длинные темные волосы в узел на макушке и отправилась умываться.
Через четверть часа она сидела в столовой.
– Дорогая, ты сегодня очень хорошенькая, – ласково встретила ее мать, по легкому нездоровью неделю не выходившая из дому.
Елизавета Викентьевна, спокойная, полноватая дама, по характерной вертикальной черточке между черных, шелковистых бровей своей младшей дочери сразу поняла: Мура опять пребывала в свойственных юности сомнениях по поводу своей внешности. Но любящая мать знала, чем отвлечь дочь от пустых тревог, и, просматривая газеты в поисках полезных для ее мужа публикаций, воспользовалась безукоризненно действующим лекарством:
– Зачем русским историкам заниматься Египтом и Палестиной, зачем так далеко ходить? В «Санкт-Петербургских ведомостях» сообщается, что и с датой основания Петербурга не все ясно. Историк Петров считает, что столица основана не 16 мая, а 26 июня, ссылается на рукопись «О зачатии и здравии царствующего града Санкт-Петербурга».
Мура задумчиво размешивала серебряной ложечкой сахар в чайной чашке.
– Как мне надоел Петр Первый, – ответила она с досадой, – от него спасения никакого нет. Куда ни придешь – обязательно таращится на тебя со стены или из угла…
Мура отхлебнула чай. Горничная Глаша, пухленькая темноглазая девушка с миловидным лицом, внесла миндальный мазурек – плоский продолговато-четырехугольный пирог, поставила свою ношу на стол и вынула из кармашка фартучка розовое яичко.
– Христос Воскресе, барышня. – Горничная радужно улыбнулась, и Мура, встав со стула, похристосовалась с Глашей.
– Говорят, – сообщила Глаша, – по ночами призраки Петра Великого шастают, людей пугают… – И, помолчав, добавила: – А дворник уверяет, император не один по столице бродит, с ним и арапчонка видели, черного как уголь…
– Басни, милая Глаша, – Елизавета Викентьевна не знала, сердиться или смеяться, – я думаю, что к слухам невольно причастен мистер Стрейсноу. Кстати, Мура, ты говорила, что вид у английского гостя не совсем здоровый. Может быть, он отравился устрицами?
– Про устрицы не знаю, – отозвалась Мура. – А что, они стали опасны для здоровья?
– В печати сообщается, что английские устрицы запрещены при берлинском дворе, считают, что они причина тифозной лихорадки. Надеюсь, Николай Николаевич будет избегать их в Германии. А в Англии бактериологи обследовали устричные отмели, отбросы в устье Темзы, и обнаружили чудовищное загрязнение, триллионы убийственных микроорганизмов, – пояснила Елизавета Викентьевна. – Глаша, пожалуйста, напомни Брунгильде Николаевне, что пора завтракать.