Карта дней - стр. 18
Она посмотрела на «Битлз» и сморщила нос.
– Эта вышла… сколько-сколько? Пятьдесят лет назад?
– Ну да, я же говорю: старье. Но ты никогда не говорила, что так уж любишь музыку.
Она прошлась вдоль стены, ведя рукой по конвертам, внимательно разглядывая обложки.
– Я столько о тебе не знаю… но хочу узнать.
– Понимаю, о чем ты, – сказал я. – Мы в чем-то очень хорошо друг друга знаем, а в чем-то – как будто только что познакомились.
– Вообще-то мы были очень заняты, – усмехнулась она. – Пытались не погибнуть, спасали имбрин и все такое. Зато сейчас у нас появилось время для себя.
У нас есть время… Всякий раз при этих словах электрический разряд новых возможностей кольцами расходился у меня в груди.
– Поставь мне что-нибудь, – Эмма кивнула на стену. – Любую, какая тебе больше нравится.
– Даже не знаю, есть ли у меня любимая, – с сомнением протянул я. – Их так много…
– Я хочу потанцевать с тобой. Поставь ту, под которую хорошо танцевать.
Она улыбнулась и стала дальше рассматривать комнату. Я подумал немного, потом взял «Harvest Moon» Нила Янга. Вынул из конверта, поставил на вертушку и аккуратно поместил иголку в бороздку между третьей и четвертой песней. Раздался теплый треск, и заиграл заглавный трек альбома, такой томительный и нежный. Я надеялся, что Эмма придет ко мне, на середину комнаты, где я немного раскидал вещи, чтобы можно было потанцевать, но она вместо этого подошла к стене с картами. Там были слои и слои карт – карты мира и городов, схемы метро, складные карты из старых выпусков «Нэшнл Джиографик».
– Это просто удивительно, Джейкоб!
– Я часто представлял себе, что нахожусь не здесь, а где-то еще… – сказал я.
– Я тоже, – сказала она.
Эмма подошла к стоявшей у стены и застеленной одеялом кровати и взобралась на нее, чтобы получше рассмотреть карты.
– Иногда я вспоминаю, что тебе всего шестнадцать, – сказала она. – Ну, то есть на самом деле шестнадцать. У меня от этого голова пополам раскалывается.
И она с удивлением посмотрела на меня.
– Почему ты это сказала?
– Не знаю. Это просто странно. Ты не выглядишь всего на шестнадцать.
– А ты не выглядишь на девяносто восемь.
– Мне всего восемьдесят восемь!
– Ладно. На восемьдесят восемь ты выглядишь.
Она засмеялась и покачала головой, потом снова посмотрела на стену.
– Иди сюда, – сказал я. – Потанцуй со мной.
Она, кажется, не услышала – как раз дошла до самой старой части экспозиции, которую мы сделали еще с дедушкой, когда мне было лет восемь или девять. Все карты здесь были нарисованы – на чем попало, от миллиметровки до картона. Множество летних дней мы с ним провели за этим занятием: изобретали картографические символы, изображали странных созданий на полях, а бывало, что и переделывали вполне реальные ландшафты, рисуя поверх свои собственные, выдуманные. Когда до меня дошло, на что она смотрит, мое сердце упало.