Карнивора - стр. 6
Она кинулась домой, и прямо с порога, едва переведя дух, крикнула:
– Мама, там на дороге человек!
Мама отбросила со лба пепельные волосы и слегка улыбнулась.
– Ну и что же, малыш? Мало ли кому понадобилось прийти в Туманный край.
Но Марика видела, как она еле заметно нахмурилась, а бабушка Лагит приподняла тонкие брови.
Мама месила тесто на лепешки, Марика принялась помогать и мешать ей изо всех сил и уже думать забыла про человека на дороге, как вдруг раздался стук в дверь. Все трое подняли глаза. Это был незнакомый, чужой стук.
Марика собиралась открыть дверь, но мама удержала ее и пошла сама. Бабушка Лагит притянула Марику к себе за плечо.
За дверью стоял человек в длинном балахоне, сером от дорожной пыли. Он был моложе, чем Тур Кийри, и выглядел совсем по-другому, непохоже на всех мужчин, которых довелось в своей жизни встречать Марике. Сантинельцы были высокими, с широкой костью, бледной обветренной кожей и пепельно-серыми волосами. Этот мужчина был небольшого роста, не выше мамы, очень худым, смуглым, и короткие волосы на голове чернели, как и глаза, темные и пронзительные.
Но мужчина не смотрел на Марику. Он смотрел на маму, а мама смотрела на него, и от их молчания Марике стало не по себе. А потом мама сделала шаг вперед, мужчина отступил, они вышли на улицу и закрыли за собой дверь, Марика слышала их глухое бормотание и представляла, какие непроницаемые при этом у них должны быть лица. Вдруг голоса стали громче, злее, дверь распахнулась, мама влетела в дом, а мужчина шагнул следом за ней. Марика вжалась в крепкие руки бабушки.
– Нет! – крикнула ему в лицо мама.
– Ты сама знаешь, что я прав! Посмотри на нее! У нее нет шансов – и тебе-то здесь делать нечего, а уж ей и подавно!
– Нет, – повторила мама тихо и ровно, и Марика невольно пожалела мужчину. Мама всегда так разговаривала, когда была очень зла.
– Она должна поехать со мной, – возразил мужчина.
– Она никуда не поедет, – ответила мама.
Они стояли друг напротив друга, почти одного роста – он был резким и сильным, как холодный февральский ветер, а она была спокойной и высокой, как ели, что скрипели в ночи над их домом.
– Сейчас, – неожиданно спокойно согласился мужчина, и Марика с удивлением заметила, что он совершенно не боится маму. – Но наступит день, когда ты не сможешь ее удержать.
– Возможно, – кивнула мама и почему-то улыбнулась, и Марика с еще большим удивлением поняла, что мама знает, что он ее не боится. И не сердится на него.
– Прощай, Моар, – неожиданно бросил мужчина, глянув на девочку в упор, и поднял руку в прощальном жесте. Ладонь у него была совершенно черной. Марика вздрогнула, а мужчина развернулся и вышел, и холодный ветер ворвался, взвыл и растревожил пламя в очаге прежде, чем дверь успела захлопнуться.