Карибский кризис - стр. 19

– Он должен подписать договор, написать долговую расписку! – кричал в трубку Штейн.

Галишникова также звонила мне и с тревогой спрашивала: что за демонюга такой, Рафаэль, не подставит ли он нас – как будто это я где-то нашёл его и волевым решением привлёк к нашему проекту.

И я терпеливо объяснял: никто в этом мире никому ничего не должен, и какие это расписки можно требовать с человека, даже реальное имя которого неизвестно? Договор с фирмой, а с какой фирмой? С которой из сотни подставных контор, крутящих казанские водочные взаимозачёты? Да, если у такого человека потребовать какую-то бумагу, он тогда точно кинет – просто ради хохмы. Если думать о гарантиях, то нужно прорабатывать, как поставить вилку Рафаэлю, например, поставить условие, что приходные документы не будут подписаны и пропечатаны до тех пор, пока он не выполнит перед нами все финансовые обязательства; либо придумать какой-нибудь другой хитрый ход, но вести себя с ним нужно предельно корректно, как с лучшим другом.

Всё это пришлось вдалбливать Штейну, а также то, что сделка держится на Галишниковой и Галимулиной, на одной их беспредельной уверенности, поэтому нельзя их накручивать. Один их неверный шаг, и тогда Рафаэль поймёт, что перед ними лохи, и всё, жди беды. (странное дело, я работал в Казани гораздо меньше, чем Штейн, но разбирался в особенностях местной специфики гораздо больше него). Согласившись, что нужно оставить Галишникову и Галимулину в покое и не дёргать лишний раз, Штейн на бетоне продолжал мне надоедать:

– …понимаешь, по гороскопу я – Телец, земной знак, и если я не вижу свои деньги, то я ДОЛЖЕН хотя бы видеть документ, я ДОЛЖЕН знать, сколько мне ДОЛЖНЫ денег! Не понимаю этих виртуальных взаимоотношений – стукнули по рукам и разбежались, а вдруг он обманет!?

На этой стадии переговоров я держался крайне осторожно – ведь мы, как компаньоны, никаких бумаг не подписывали, хотя Штейн туманно намекал, что сам он, как представитель иностранной фирмы, не может быть соучредителем частной структуры, а вот жена, отец или мать… Но он так ни на что не решился – опять же из-за того, что никому на свете не доверял. Мне же только и оставалось, что разгадывать его ребусы – кто ДОЛЖЕН, кому ДОЛЖЕН…

Сделка со Стеррадами прошла успешно – мы растаможили и установили оборудование в роддоме РКБ, раздали обещанные комиссионные всем участникам проекта и получили запланированную прибыль сами. Получив свою долю, Штейн неожиданно забуксовал. Он перестал ездить в командировки, нарабатывать новые сделки, а когда его величество появлялось в Волгограде, то не утруждало себя визитами к клиентам, а всё больше просиживало в офисе и умничало. У Штейна появилась идея фикс: создать автономно функционирующую систему зарабатывания денег, которая бы требовала минимального участия с его стороны, чтобы можно было управлять ею на расстоянии, например, с какого-нибудь курорта, желательно уделяя этому не более получаса в день, а остальное время посвятить «творческой работе».