Карибский кризис - стр. 15
В начале 2000 года мы отработали в Казани сделку на $300,000, и Штейн в этом проекте выступил во всей своей красе. На первоначальном этапе он профессионально, на высоком уровне провёл презентацию продукции, низкотемпературных стерилизаторов Стеррад; и заинтересовал заказчиков – заведующую роддомом РКБ Галишникову и начмеда Галимулину. Они уверенно заявили, что в самое ближайшее время приобретут оборудование. Штейн скептически усмехнулся в ответ. Действительно, казалось невероятным, что у нас купят оборудование за $120,000, к которому необходимо постоянно покупать дорогостоящие расходные материалы. Такие стерилизаторы были роскошью, все работали в лучшем случае на импортных высокотемпературных стерилизаторах стоимостью не выше $5000, в худшем – на российских сухожаровых шкафах по цене $100. Конкуренция всегда была довольно жесткой, драться приходилось за каждую сотню тысяч рублей, а тут нам заявили, что без проблем протащат через конкурс контракт на сумму более ста тысяч долларов.
И тем не менее, через месяц после успешной презентации нам позвонили из РКБ и попросили счет сразу на два (!!!) Стеррада с расходными материалами на год работы. По просьбе заведующей роддомом РКБ Штейн подготовил техническое задание и обоснование закупки дорогостоящего оборудования и расчет долгосрочной экономии, по которому следовало, что с учетом порчи инструмента при высокотемпературной стерилизации Стеррады обойдутся бюджету дешевле, чем недорогие российские стерилизаторы (это было правдой). Проект был утвержден и закупку разрешили без проведения конкурса, так как Джонсон и Джонсон являлся единственным производителем подобного оборудования в России (существовали аналоги, но они не были зарегистрированы в РФ). А дистрибьютором Джонсона по Южному региону являлся Совинком. Строго говоря, дистрибьюторов было много, но заведующая роддомом стояла горой за нас – так как мы уже долгое время успешно сотрудничали и заслужили доверие.
Я напечатал счет и договор, отвез в Казань, но не верил, что нам так просто отдадут эту сделку.
Мои предчувствия оправдались. В РКБ пошла подковерная борьба, заместитель главврача стал двигать свою фирму, пришлось с ним договариваться, брать в долю еще и его. И так далее, и тому подобное. Потребовались согласования, в проект влезло еще несколько пассажиров, каждый из которых требовал бахшиш за то, что ставит свою визу. Необходимо отметить, что на данном этапе Штейн оказался на высоте и в стенах РКБ проявил себя как умелый переговорщик.
Но эта возня, хоть и потрепала нервы, но оказалась цветочками по сравнению с теми ягодами, что ждали нас впереди. Мы утрясли все формальности и получили «добро» от всех чиновников, от которых зависела сделка и стали смиренно ждать поступления денег из Министерства здравоохранения РТ (республика Татарстан). Необходимые средства имелись в наличии. Они были заложены в бюджет 1999 года и не выбраны бюджетополучателем, т. е. РКБ, и главврач на законном основании предъявил права на эти средства. Оказалось, что эти деньги Минздрав был обязан перечислить РКБ еще в 1999 году, но они куда-то подевались, и вот на дворе март 2000 года, а финансовая дыра всё никак не закроется. Я не был в курсе всех подробностей, и знал ситуацию со слов заведующей роддомом, а она говорила, что «деньги ищут».