Кариатиды - стр. 11

– Опять у тебя дверь не заперта, – сказал Ишхан. Ответа не последовало, впрочем, он и не собирался его дожидаться, а защелкнул замок, окинул взглядом прихожую, пустую, с ободранными стенами, только несколько пыльных бумажных мешков с цементом и банки с красками в углу, отметил, что ремонтные работы на той же стадии, что вчера, и прошел в комнату. – Да еще и голая сидишь, – добавил он, узрев Иру.

– Я не голая, – уронила Ира меланхолично. – Я в купальнике.

Она действительно была в ярком бикини сине-зеленой расцветки, замечательно гармонировавшем, а точнее, контрастировавшем с цветом ее волос. Трусики крошечные, а лифчик и вовсе символический, но она ничего от почти полного отсутствия одежды не теряла, наоборот, вполне могла б и еще что-то скинуть, ходить топлесс, как на европейских пляжах…

– Не стой столбом! И не глазей на меня. Что тебя так потрясло? Жарко же. Я где-то читала, что в Бразилии даже старухи разгуливают по улицам в купальных костюмах.

– В Бразилии да, – согласился Ишхан, устраиваясь в ближнем к дивану кресле. – Но не в Ереване.

– А жаль.

– Так внедри, – посоветовал Ишхан. – Походишь, походишь, глядишь, и другие начнут.

– Фигушки, – фыркнула Ира. – Тут даже шорты внедрить невозможно. И сандалии. Сам ведь мучаешься в эту жарищу в брюках и туфлях.

– Менталитет, – сказал Ишхан внушительно.

– Предрассудки, – возразила Ира.

– А может, эстетика? – прищурился Ишхан. – Ноги у нас волосатые. Да еще кривые. И потом, если думать только об удобствах, можно и перестараться. В Бразилии ходят в бикини, а какие-нибудь папуасы и вовсе голые.

– Воображаю себе, – сказала Ира. – Идешь по проспекту, а вокруг толпа, и все нагишом. Животы висят до колен, дряблые груди до пупа, тощие и длинные, бывают такие, чтоб поместить в лифчике, скатывают рулончиком. По бокам складки в несколько слоев. Сами горбятся, задницы колыхаются…

– А мужчины все узкоплечие, – подхватил Ишхан, – коротконогие и пузатые.

– Да еще с вялыми мужскими атрибутами, – добавила Ира, – которые болтаются при ходьбе. Туда-сюда. Шлеп-шлеп.

– Точно, как у Гринуэя, – заметил Ишхан. – Ты “Бурю” видела?

– Не привелось.

– Модная штука. Эстетика безобразия.

– Эстетики безобразия не существует. Это нонсенс.

– Почему нонсенс?

– Потому что у человека есть чувство прекрасного. Но чувства безобразного нет. Не предусмотрено физиологией.

– А как ты назовешь… ну эту самую эстетику безобразия?

– Антиэстетикой, – сказала Ира безразлично. – Или просто безобразием. Без всякой эстетики.

– Злая ты сегодня. Что случилось? Опять Мукуч напакостил?

– Напакостил бы, да не успел.