Карфаген 2020. Полигон - стр. 39
Совещание у нас занимает от силы десять минут, и воцаряется напряжение. Надана меряет шагами комнату, шумно лопает жвачку – пузырь за пузырем. Араб Шер подпирает стену. Дан замер, скрестив ноги и закрыв глаза. Изучаю его характеристики, и радуюсь тому, что он буддист, а не культист Ваала! Значит, и на востоке есть отступники от веры. Лекс начинает растягиваться, напоминая, что неплохо бы разогреться хоть немного, и все мы, кроме Дана, приседаем, отжимаемся, делаем выпады и наклоны.
Вспоминается выплюнутый Наданой комок черноты, и сканирую азиата, чтобы знать, есть ли у него сверхспособности, но вижу фильтр, такой же, как был у Наданы. Наверное, печать Ваала появляется, когда младенцу набивают татуировку на седьмой шейный позвонок и проводят посвящение. А вот способности у него заблокированы очень интересные, он может управлять пространством, примерно как Тевуртий Помпилий, что могло бы сделать из него непобедимого бойца. После боя нужно будет попытаться его завербовать к себе в команду, а потом снять блок Ваала.
– Внимание! Команде— приготовиться к выходу! – звучит из коммуникатора, расположенного в углу, рядом с камерой.
Дан телом выстреливает вверх, как распрямившаяся пружина, его глаза бегают, ноздри раздуваются – нервничает парень, и это плохо. Остальные вроде спокойны, особенно Лекс – вот где средоточие флегматизма.
– Ну, что, – бубнит араб. – Да обратит В…
– Нет! – рявкаю я. – Ни на кого не надеемся. Все сами.
Дан смотрит с уважением и понимающе кивает, я сжимаю кулак, бью по его кулаку, и все присоединяются.
Выходим молчаливые и сосредоточенные, за черноволосой девушкой в латексе, ожидавшей в коридоре, идем минут пять, три раза свернув. Она останавливается перед дверью лифта и проводит инструктаж:
– По сигналу вы подниметесь на арену одновременно со второй командой, там песок, имейте в виду. Команда противника будет справа от вас. На поверхности солнечно, так что возможно ослепление, – она воровато оглядывается и добавляет – Удачи вам, парни!
Нажав мигающую кнопку лифта, девушка провожает взглядом – меня. Народная любовь, конечно, здорово, но было бы еще лучше, если бы нам перепало нечто, помогающее в бою. Лекс надевает очки, комментируя свои действия:
– Если песок, они попытаются сыпануть его в глаза. К тому же так я смотрюсь, как кабинетный червь, и они меня недооценивают.
Закрывается дверь, лифт ползет вверх, мысли мечутся, я чувствую, как мой прекрасный план берется трещинами, и тараторю:
– Секунда на осмотреться, потом – каждый на своего…
В кабине светлеет, по ушам бьет рев трибун и голос комментатора, я запрокидываю голову и на фоне слепящего света вижу тысячи лепестков, летящих сверху.