Карельская сага. Роман о настоящей жизни - стр. 20

– Ух ты! – воскликнула Лена и дальше ступала уже осторожнее.

Со стороны могло показаться, что она крадется, сжимая в руках кочергу, и готовится совершить какое-нибудь хулиганство. Лена держалась за стену дома, продолжая ступать вперед. Добравшись до окна, Лена дернула за доски: в отличие от тех, которыми была заколочена дверь, эти оказались крепкими.

Лена подсунула кочергу под нижнюю из досок и надавила что было сил. Доска заскрипела. Кирилл в нетерпении прыгал на месте, стараясь согреться и разглядеть, как там дела у мамы. С треском доска вышла из рамы вместе с гвоздями, далее следующая и еще одна. Она радостно крикнула:

– Стекла целы, Кирюша!

Лена двигалась от окна к окну: вскоре, забежав внутрь дома, Кирилл увидел, как комната преобразилась. Она больше не казалась ему мрачной. И он про себя согласился с мамой: ни в какое сравнение с холодной комнатой в деревянном прогнившем доме в Петрозаводске этот дом не шел. Крепкий, несмотря на солидный возраст, большой, а главное, никаких соседей и гуляющих повсюду сквозняков, скрипа половиц и осыпающейся краски с потолка.

– Так больше нравится?

Вздрогнув от неожиданного появления мамы за спиной, Кирилл обернулся и закивал головой.

Они вымыли руки в снегу и устроились на крыльце, поедая бублики и запивая их ряженкой. Снова за забором залаяла собака. Из дома выскочила женщина и, набросив на голову цветастый платок и кутаясь в ватник, мешая ногами подтаивавший снег пополам с дорожной кашей, не пошла – побежала в сторону города.

– Здравствуйте! – крикнула ей Лена, но она даже не обернулась, чтобы ответить. И не ответила, будто не слышала.

– Тетя не слышала, – сказал Кирилл.

– Всё она слышала прекрасно, Кирюш, только почему-то не захотела с нами разговаривать. Может, у нее случилось что, или просто торопится, не знаю. Не бери в голову. Еще успеем познакомиться с соседями. Сейчас давай сделаем уборку, потом разберемся, что здесь есть. И надо растопить печь, а то ночью промерзнем. Дрова есть, будем надеяться, дымоход не засорился.

– Как тогда, да? – Кирилл вздохнул.

Он помнил, как незадолго до переезда в новую квартиру, откуда они с мамой только что сбежали, засорился дымоход прямо посреди зимы. Всему дому пришлось мерзнуть два дня, печь нельзя было топить, так как дым, сажа и горячие угли летели обратно через печную решетку. Наконец пришел трубочист и долго торговался, за какую сумму он будет чистить трубу. Сошлись на десяти рублях. Скрепя сердце Лена отсчитала приходящиеся на нее два пятьдесят. Трубочист долго ругался: в дымоходе, в самой узкой его части, застрял дохлый голубь, которого никак не удавалось оттуда извлечь.