Каратель - стр. 18
Доехал до выезда на московскую трассу. По ней еще верст десять. До ближайшего крупного поселка.
Строительный рынок нашел быстро, а вот отыскать там то, что нужно, оказалось непросто. Поводки, готовые короткие цепи – это все не то. Слишком коротко. Слишком хрупко…
Я почти отчаялся, когда дошел до конца рынка и нашел еще одну похожую лавку.
Здесь, среди прочего, продавались и цепи для огораживания стоянок. Несколько толстенных, почти якорных цепей из хрупкого чугуна. За ними нашлась и катушка цепи потоньше, но из хорошей стали. Торговец достал стальной метр и «болгарку», выжидающе поднял глаза:
– Сколько пилить?
– Не надо.
У него поджались губы.
– Так вы берете или нет?
– Беру. Но пилить не надо. Давайте все.
– Все?.. Это что за стоянка-то…
– Мне не для машины, мне для цепи. Давайте вместе с катушкой.
Торговец хмыкнул. Поглядел на меня, потом на цепь, звенья которой были сделаны из нержавейки в мизинец толщиной. Снова на меня.
– Это что у вас за кобелина-то такая, а?
Я вздохнул.
– Если бы кобель… Сука. Чертова сука.
Я расплатился и потащил тяжеленную катушку к «козленку». Крепкий стальной ошейник я нашел раньше.
II. ДИАНА
Ночью дождь кончился.
Я лежал, в комнате было темно и тихо. Совсем тихо. Я лишь не то слышал, не то чувствовал свое дыхание. И все.
Тихо – и пусто…
И еще холодно. Я закутался в простыню, как мог – но даже сквозь сон чувствовал холод. Чувствовал его и сейчас.
Встать – вылезти из-под простыни. Еще холоднее. Я лежал, дрожа под простыней, не решаясь высунуть из-под нее хотя бы руку.
Я лежал так, пока не понял, что больше не могу.
Больше не могу лежать, слушать эту тишину, чувствовать пустоту. Полную пустоту.
Вчера я лишь понимал, что произошло. А теперь это вдруг накатило на меня – и я чувствовал это, каждой стрункой души, каждой частицей тела.
Один. Совсем один.
Больше нет теплого чувства, что спина всегда прикрыта – нет и не будет уже никогда. Гоша больше нет.
Больше нет дома, где меня всегда ждут, и где я могу укрыться от любых неприятностей, от любых страхов. Старика больше нет.
Я вскочил с кровати, раздвинул шторы – свет, мне нужен был свет!
Но был рассвет – серый, равнодушный рассвет. И все в мире было такое же серое и мертвое.
Пруд, свинцовый и неподвижный, обжигающе холодный даже отсюда. Вокруг всюду лужи. Ливень втоптал листья в землю, утопил в жидкой грязи. Как на грязном полигоне, где все изрыто треками танков. Грязь и лужи, лужи, лужи…
Дубы при свете дня были ужасны. Голые изломанные ветви – раскорячившиеся, искрученные, неправильные… Этот болезненный лес раскинулся во все стороны, заполнил все тревожным морем спутанных ветвей, до самого горизонта.