Карантин. Сатирические и не сатирические рассказы и стихи - стр. 22
До четверга было целых три дня! Как же это долгие, длинющие дни и нескончаемые ночи! Вся семья не мылась с самого понедельника, посуда грудой стояла в коридоре, почти у самого туалета, потому что в квартирах советской эпохи комнатушки крохотные, а коридоры еще меньше и развернуться самому негде, зато удобно: проснулся – и ты уже в туалете, повернулся -в ванной, еще шаг и на кухне, ходить никуда не надо, всё под боком!
Все эти дни питались исключительно рожками, потому что ни настроения что-то готовить, ни времени, ни места где готовить у них не было.
Кто еще работал, старались задерживаться допоздна, чтобы прийти и сразу лечь спать и не лицезреть облупленные стены, порванные, промокшие обои, свалившийся на пол потолок, не видеть эти тазики с льющейся на них водой, а сразу уходить в мир снов, где всё по прежнему чисто и светло как раньше.
«Наверное, Новый год никогда не наступит…» – затаилась мысль глубоко в сердце и не вылазила никак, как ты ее не переубеждай сделать это, какими бы доводами в пользу» всё будет хорошо и как у людей» не корми. Никто не спал. Ночи были через чур длинными. И мама тоже. Она всю ночь прокручивала в своей голове мысль о том, что наконец застанет виновницу потопа дома и как всё выложит ей прямо в глаза и потребует платы за ремонт. Ждать пришлось весь день, потому как только под ночь она смогла всё таки застать ее дома и прямо с порога выложить всё как на духу!
– Чтоб завтра же принесла шестьдесят тысяч! – добавила она последний свой аргумент и этим самым добила виновницу торжества.
Но та… рухнула прямо перед мамой на колени и взвыла как побитая хозяином собака, заскулила:
– Простите меня. Я же нечаянно! Где я возьму эти шестьдесят тысяч? Мне самой есть нечего… С той работы ушла, хозяин продал офис другому,. А на новой еще нет клиентов. Простите Вы меня, аже, а? – слезы ручьем лились из ее глаз, она так и сидела, боясь поднять глаза, виновато опустив их на пол. Своей дрожащей рукой она обняла ноги ажеки, чуть ли не целуя их.
Вздрогнув от этого, ажека отошла чуть в сторону. Сердце ее забилось, затрепыхало от жалости к ней. Она уже забыла и про испорченный дорогущий ремонт и про то, что невозможно войти в ванную и не быть ужаленным током и про вечный, нерушимый запах сырости в квартире и даже про испорченный Новый год.
– Вставай. Не делай так.. Так уж и быть… Принесешь потом, когда сможешь… – сказала она, простив ей всё, и ушла к себе, в» Венецию».
В четверг, тот самый долгожданный день, спасительный наш отказался прийти, сославшись на то, что напарника нет, а он не может один работать, но обещал, что, завтра точно придет и всё исправит.