Карантин для родственников - стр. 7
День пролетел как обычно. Навещала в больнице дочь, про скандал ни слова. Вечером, часов в восемь, позвонил телефон. Женский голос попросил Андрея.
– Его нет.
– А вы, наверное, теща?
– Она самая.
– Понимаете, такое дело, стыдно говорить…
– Девушка, давайте по существу, у меня тут ребенок…
– Постараюсь. Понимаете, Андрей у нас ночевал. Я – Тоня, жена Петра, они учились вместе. Понимаете, все было нормально, стол накрыли, выпили. Зять ваш стихи свои стал читать. Потом его понесло, Петьку тоже – в караоке орали до одиннадцати. Выпивка кончилась, они кинулись за пивом. Я просила: не надо! У нас соседи такие. Короче, легли в третьем часу. Утром встали, а он нам… простите, весь диван обмочил!.. Если такое недержание, зачем по гостям с ночевкой ходить?! И, вообще, он такое про вас говорил! Язык не поворачивается.
– Ну, что говорил, наверное, стерва, змея. Какими эпитетами может зять по теще пройтись?..
– Да он матом на вас!
– Девушка, дорогая, мне все это…
– Простите, я про другое хотела! Что нам теперь делать с диваном? Нюхать?! В однокомнатной квартире живем. Мы его как человека – на диван. Сами на полу легли. Он утром извинялся, про химчистку говорил, клялся, обещал до обеда. Я с работы отпросилась, ждала, ждала. И – никого, а уже вечер. Что делать?!
– А я вам подскажу. Телефон родителей Андрея у вас есть? Записывайте… Так вот, Тонечка, позвоните отцу, ни в коем случае матери – та все скроет. Отцу! И слово в слово опишите. Еще, пожалуйста, очень прошу: как бы между прочим, спросите, почему их сын не идет к врачу. Он ведь дома тоже как выпьет пиво – через минут десять в туалет. Иногда не добежит – брюки мокрые. Все расскажите отцу! Мне неудобно об этом… Поверьте, вы себе поможете. Дело доброе сделаете. Удачи.
Вдруг женщина очнулась от своих воспоминаний. В комнате, где находились Ника с Андреем, послышались шум, детский плач. Дверь резко открылась. Дочь, выталкивая зятя, сверкая сухими от гнева глазами, кричала: «Вон! Пошел вон, скотина…» Тот, пытаясь объясниться, тянулся к дочери: «Олечка, прости, я не хотел. Но ты сама видишь, мы с мамой разговариваем, а ты лезешь к нам…» В этот момент, как бы требуя прекратить безобразие, заорал обкаканный голодный Данька.
***
На следующий день пошел дождь. Захватывая тротуары, потоки мутной воды неслись по разветвленным городским улицам. Перенасыщенное движение машин, вскрывая асфальтовые выбоины дорог, норовило с головой обдать брызгами неосторожных, впрочем, и осторожных пешеходов…
Боязнь пробок: на вокзал выехали за полтора часа. Доехали, на удивление, быстро. Состав подали по расписанию. Рассеялись прежние страхи: напряженная утомительность зала ожидания, болезненность прощания Андрея с Никой. Елена стояла недалеко, видела лицо дочери, усталое от недосыпания, от нежелания понимать остроту происходящего. Дескать, не я сама – это родители меня увозят. Изредка она вставляла какие-то слова, кивала головой в знак согласия. Андрей тогда пытался притянуть ее к себе. Ника, чувствуя пристальные взгляды отца, матери, отстранялась. От того, что уже ничего нельзя изменить, у нее подкашивались ноги.