Капля за каплей - стр. 2
– Оживают тут помаленьку, товарищ командир.
Отец любит поговорить и легко завязывает разговор даже с незнакомым человеком. А проводник сидит у нас в купе не меньше, чем в своем.
– То, что кошек, собак, ворон ели, то и в войну случалось. А вот чтоб трупы – того прежде не случалось, товарищ командир. Это уж вы не серчайте, это я не по слухам говорю: только помрет – еще теплого порубят, если силы остались, а нет – так целого в котел. Головой вниз: мозги наваристее.
Они разговаривают много, а я гляжу в окно, и в памяти остаются только осколки их разговоров. Осколки вонзаются в мозг осколками – это я успеваю сообразить позднее. Вонзаются и застревают.
– Оживают тут помаленьку, товарищ командир.
В Симферополе нас встречает старый сослуживец отца с одним ромбом и одним орденом. И вот мы в его доме. Я ем виноград и стараюсь запомнить вкус, а старшие вспоминают прошлое, и вкус этого прошлого – горьковатый.
– Мурзова знал? Когда Сиваш форсировали, судорога, что ли, его скрючила. Холодно было, а вода – по грудь, и упал он. Задергался и упал. И за меня цепляется. Ну оторвал я его от себя, конечно, даже вроде стукнул… Осуждаешь?
Молчит отец.
– До сих пор цепляется, веришь? До сих пор.
– Все они за нас цепляются.
– А почему? Бога ведь нет. Мистика!
А я ем виноград, и сок течет до локтей. И очень хочу запомнить вкус. Очень, очень, очень.
Входят полная смуглая женщина и девочка в бантах. Виноградины застревают у меня в горле.
– Здрасьте.
Отец встает, большими пальцами привычно перегоняя складки гимнастерки за спину.
– Та то же жинка моя, жинка! – Хозяин тянет отца за руку, усаживая на место. – Ступай отсюдова. Чаю хочу.
– Сейчас. Я сейчас.
Женщина уходит, оставляя девочку в бантах.
Что умирает раньше – тело или душа? Говорят, что душа бессмертна, но если она теряет свое «я», свои память, стыд, боль, совесть, – она мертва, ибо уже абстрактна. Тогда она всего лишь бессмертный сосуд, каждый раз с новым рождением наполняемый новым вином. Так что же истекает раньше – моя кровь или мое вино? Что сочится по каплям слов?..
– Особняк наш в саду Христофорова. Бывшего буржуя.
– Особняк?
– Конечно, так положено. А разве у вас нет особняка?
Хорошенькая девочка чуть старше меня идет рядом.
Я вижу ее, хотя стараюсь не смотреть: дочь фронтового приятеля отца. Нас отправили гулять, когда женщина ушла за чаем и девочка осталась одна. Но я не хочу гулять вдвоем с девочкой, потому что все девочки стали казаться мне прекрасными и я утратил свободу. Я глупею в их присутствии и спешу соглашаться.
У нас нет особняка, нет сада, нет ящиков с вином и фруктами, которые я видел на веранде. Мы живем в двухкомнатной квартире с печным отоплением, и я до школы обязан принести три охапки дров. По-моему, у нас роскошное жилье, потому что до этого мы ездили по всей стране и жили, где придется. В бараках, вагонах, землянках, палатках. И у нас нет ничего, кроме книг и маминого чемодана: все остальное нам выдают. Столы, стулья, посуду, ложки и вилки, одеяла и простыни. Отец всегда говорит, что это замечательная система, что нас отлично снабжают, и поэтому мы таскаем из гарнизона в гарнизон только ящики с книгами да мамины вещи.