Капля огня - стр. 6
- Я знаю одно, Орландо - мы с тобой допустили преступную небрежность, впускали в дом всяких прохиндеев, и результат - налицо. Миллер ли это сделал или кто-то другой… из тех, кто решил нагреть руки на «Капле огня», нам нет прощения. И у нас почти не осталось сил и надежд.
Карлик подошел к окну и поднял край шторы. Проникший в комнату вечерний свет лег на его опущенные плечи. Обернувшись, он с укоризной взглянул на старуху.
- А ведь этот молодой человек, которого вы прогоняли уже раза три, мог бы нам помочь. Но вы, синьора…
- Этот проходимец? - фыркнула старуха. - Он хотел от меня слишком многого - чтобы я уступила ему своё жилище. А оно меня вполне устраивает, к тому же я люблю жить в бельэтаже, и все эти разговоры о панельных домах с лифтом…
- Он предлагал вам и другие варианты.
- Орландо, откуда ты нахватался этих выражений? Просто маклер какой-то, а не…
Внезапно раздались шаркающие звуки, и в комнате появился третий персонаж - крупный белый какаду. Он неспешно прошагал по паркету, волоча встрепанные крылья, затем остановился и укоризненно посмотрел круглыми желтыми глазами на карлика.
- Сэр Родерик проснуться изволили, - прокомментировал Орландо. Попугай в ответ вздыбил хохолок и что-то буркнул. - Понял, понял, не дурак. Сей секунд, мон шер.
- Как же все это банально, - вздохнула старуха и придвинула к себе деревянную папиросницу. - Старая актриса, старый шут и старый попугай… Не надо было мне звонить Нике.
- Мадам, вы стали несносны, - проворчал карлик, - столько брюзжания я не слышал за всю свою жизнь.
- А, по-моему, мы стоим друг друга, - неожиданно развеселилась старуха. - Ты всю жизнь был педантом и занудой, борцом за порядок и чистоту. Что, согласись, обременительно для любой творческой натуры.
- Согласен, - поклонился Орландо. - И мы, несомненно, продолжим увлекательную беседу о моей несносности. Но только после того, как я налью сэру Родерику минеральной воды и вытру пепел, который вы опять насыпали мимо пепельницы.
- Ха! - вскричал какаду и тяжело взлетел на бюро, едва не сшибив стоящий там барометр. - Ха!
- Спасибо за моральную поддержку, друг мой, - вторично поклонился карлик, после чего независимой походкой удалился в сторону кухни.
Антония вновь закурила и, окутавшись клубами дыма, принялась размышлять. Страха перед смертью она давно не испытывала, в состоянии обреченности было нечто сладостное и томительное, сходное с угасанием дня за окном. Наверное, именно потому она и относилась к происходящему так философски-спокойно. Но вот Орландо было жалко. Да и сэр Родерик… Кому после её смерти будет нужен старый попугай, за всю жизнь выучившийся говорить единственное слово «ха»?