Капкан. Ты самый опасный для меня - стр. 30

– Хорош, брат! Остынь!

– Хороших же ты себе друзей нашел, – процедил Рома, вырвав свой локоть из его хватки, – брат!

Он начал пятиться, и я сама невольно отступала все дальше и дальше, зная, что как только Рома повернется и увидит меня, сорвет остаток злости. Он не стал прощаться. А я просто не успела. Этот цербер мертвой хваткой вцепился в мою руку и поволок к машине.

– Лис! – позвал его Вадим, направившись следом. Но догнал только у калитки. – Эй, ну ты не прав! Взъелся на ровном месте. Да какого хера вообще? Мы просто расслабились немного. Все здесь взрослые люди со своими мозгами, в конце концов.

«Не все» – подумала я.

– Не все, блядь! – процедил Роман, в точности повторив мои мысли. – Я-то знал, что у нее с мозгами проблема, но от тебя не ожидал.

После чего не очень уж ласково затолкал меня в машину. Я только и успела, что махнуть Вадику рукой. Многострадальная дверца хлопнула, а снаружи тут же послышались приглушенные маты. Вадим послал его глубоко и далеко, но Рома и так задерживаться не собирался. Быстро обойдя машину, он сел за руль и бросил другу:

– Позвонишь, когда протрезвеешь, кретин.

Даже дослушивать не стал. Вжал газ до упора, и мы резко тронулись с места.

Пристегните ремни, во время полета ожидается турбулентность!

Я смотрела на дорогу, держалась за ручку двери и кусала себя за щеку. Очень больно, чтобы только не засмеяться. Я знала, что как только издам хоть звук, Рома взорвется. А еще смех без причины – признак дурачины. И все же… Не выдержала и хихикнула в кулак.

А все потому, что из головы никак не выходила идея для нового арта. Вместо волка – лис! Привязанный к кровати и смотрящий на Красную Шапочку с ненавистью и призрением. Но ей как бы все равно, потому что она с задумчивым видом осматривает свой ящик с секс-игрушками и никак не может вспомнить, куда дела пушистый рыжий хвост.

Я прыснула со смеху и зажала рот ладонью. Но как раз от того, что мне приходилось сдерживаться, смеяться хотелось еще больше. И я категорически отказывалась смотреть на Рому. Потому что знала, что стоило мне увидеть его лицо, и та безумная картинка вернется. Ведь в образе Лиса, конечно, он. А в образе Красной Шапочки, конечно…

Я спрятала лицо в ладонях и затряслась в беззвучном хихиканье. Но не так-то легко это было контролировать, потому кое-какие звуки из меня все же повалили. Протяжное хрюканье стало последней каплей. Я не выдержала и, согнувшись пополам, захохотала во весь голос. И как назло, стоило Роме грязно выругаться, и перед глазами нарисовалось завершение картины. А хвост-то на улице за окошком на бельевой веревке висит. Закрепленный прищепкой, чтобы ветром не сдуло. Сушится!