Капкан супружеской свободы - стр. 4
– Ну что ты, Лешик, – примирительно шепнула она. – Пора бы уже привыкнуть. Ты же знаешь, это наша жизнь…
– Ваша жизнь, – передразнил Алексей, высвобождаясь из ее объятий. – А моя жизнь во время вашего отсутствия опять превратится в сплошной комок нервов. И я говорил тебе сто раз…
– А я тебе сто раз отвечала: это не обсуждается, – решительно, не дав ему договорить, прервала жена так и не начавшийся монолог. – Давай не будем больше об этом. Лучше пойдем-ка к пончикам – сегодня те самые, твои любимые!
Глядя на маленькую решительную женщину, которая стояла напротив него с таким видом, будто готовилась к бою, Алексей почувствовал, как его досада улетучивается, а беспокойство и желание поставить на своем уступают место той гордости, которую он всегда испытывал за жену. Да, сударь, подумал он, это вам не актрисульками командовать! Ксения Георгиевна Соколовская за себя постоять сумеет…
И от нежности и тепла, нахлынувших на него, точно по какому-то злобному контрасту он вдруг вновь ощутил морозную оторопь души, ледяную руку, сжавшую его сердце, и чужой суровый взгляд, сверлящий затылок. Точно погребальный колокол прозвенел в его душе, и перед глазами вновь развернулась картина заснеженного кладбища, мелькнули раскрытые зияющие черные ямы и деревянные кресты с непонятными, недоступными ему надписями… Не в силах справиться с нахлынувшей на него тупой душевной болью, он крепко зажмурил глаза и негромко застонал, желая сейчас лишь одного: снова проснуться и понять, что ничего этого не было – никаких снов, никаких тревог, никакого страха…
– Леша, что с тобой? – встревоженный голос жены доходил до него словно откуда-то издалека, гулко и призрачно, и он, немыслимым усилием воли заставив себя вернуться в реальность, поднял ресницы, коротко взглянул на Ксению и прижал ее к себе так крепко, как не делал уже давно.
– Ничего, – коротко пробормотал он. – Немного сердце прихватило. Сейчас пройдет.
Виновато наблюдая потом за тем, как заторопилась жена за сердечными каплями – в общем-то, Соколовские были вполне здоровой и спортивной четой, но на всякий случай джентльменский набор лекарств все же хранился в одном из низеньких удобных шкафчиков их спальни, – Алексей привычно спрашивал себя, зачем ему нужно это вранье и почему он не может просто поделиться с Ксенией своим давним кошмаром. Он давно хотел сделать это, но каждый раз непонятная суеверная мысль останавливала его; ему казалось, что достаточно проговорить все это вслух, облечь тайные видения его ночей в живые, настоящие слова, – и снежный кошмар станет реальностью, а он, Алексей Соколовский, смутивший покой близких своими постыдными страхами, не сможет удержать их рядом с собой и навсегда останется одинок.