Капкан для пилигрима - стр. 21
Обошёл вокруг скорбного сооружения, старательно потыкал факелом со всех сторон. Гореть взялось сразу: жарко, весело, без дыма. Взметнулся в небо столб горячего воздуха, уволок с собой перепуганную мошкару, кусочки вспыхнувшей коры, трескучие искры. Матвею жаром в лицо пыхнуло так, что пришлось рукавом прикрыться, а потом и вовсе отступить. Остановился, руки перед грудью сложил и затянул плавно, громко, нараспев.
Вот и всё, конец пути, больше некуда идти.
Дальше незачем нести, тяжких дум ярмо.
Здесь, в конце твоих дорог, нет ни боли, ни тревог,
Здесь, куда дойти ты смог, тихо и светло.
Больше незачем страдать, понимания искать,
Звёзды взглядом приласкать, и в траву прилечь.
Всё забыть и всех простить, ничего не говорить,
Руку к сердцу приложить, снять печали с плеч.
Больше некуда бежать, что-то ждать иль догонять,
Больше нечего искать, всё уже с тобой.
Крылья за спиной сложить, тихо голову склонить,
Наконец глаза закрыть, и принять покой.
Выдохнул, глянул на парнишку, что к Матвееву боку всем телом прижался, вихрастую макушку ласково потрепал. А у того глазёнки на мокром месте. Губы старательно кривит, силится не плакать, да выходит плохо.
– Ты чего, малой? – удивился Матвей.
– Сам не знаю, – отозвался тот, всхлипнул осторожно. – Ведь ни слова не понял, а так отчего-то жалостливо стало.
– Так люди же умерли, – рассудил Матвей. – Чего тут весёлого? Конечно жалко.
Сам подумал: неудивительно, что Миха ничего не понял. Не на местном языке стихи писаны.
– Люди каждый день умирают, – шмыгнул носом парнишка, рукавом ветхой рубахи слезинки по лицу размазал. – А плакать почему-то после твоей молитвы захотелось.
– Значит, хорошая молитва, правильная, – заключил Матвей и глаза в сторону отвёл. В отставку собирался, специально стихи выучил. На прощальном вечере прочитать хотел: с выражением, как полагается. Кто бы знал, где пригодятся.
– Теперь мужики в лучший мир попадут? – окончательно пришёл в себя пацан, глянул на Матвея заинтересованно. Точно и не ревел только что в три ручья.
– Да откуда нам знать, куда они попадут? – удивился тот. – Наше дело отсюда их по-человечески проводить, а там… Кто что заслужил, тот то и получит. А ты что думал, малец: прочитал монах молитву, тут тебе и пропуск в лучший мир?
– А зачем она тогда? – растерялся паренёк.
– Я ж говорю – попрощаться, – степенно изрёк Матвей, совсем с монашеской ролью сжился. – А грехи замолить не получится. Грехи добрыми делами надо исправлять, а не красивыми словами. Да поторапливаться, чтобы при жизни успеть, с собой не тащить.
Мальчонка помолчал пару минут, подумал, брови насупивши. Решил что-то для себя, отошёл в сторонку и на травку уселся. Из сумы добыл мятые листочки бумаги, огрызок карандаша и принялся старательно выводить одному ему понятные закорючки. Аж язык от усердия высунул. Матвей улыбнулся. Пускай малой своими делами занимается, а ему не грех уже у старосты о благодарности поинтересоваться.