Капкан для игрушки - стр. 14
Мама взяла трубку:
– Доченька, с тобой все в порядке?
А Ева, глотая слезы, ответила:
– Да мам, все хорошо. Телефон разрядился, только поставила.
И не слова лжи.
– Мне звонили из полиции и что-то такое странное говорили про тебя. Я тебе звоню – ты недоступна. Что случилось? У тебя неприятности? Могу я чем-то помочь.
Слезы закапали сильнее, Ева зажала рукой рот, чтобы подавить рвущиеся наружу стоны.
– Нет, мам, – справившись с эмоциями, ответила она. И головой покачала для убедительности. – Ошиблись, наверное. Я дома, скоро буду убираться. Потом ужин приготовлю.
– Слава богу!
Потом последовал рассказ о том, как мама переживала. Потом увещевания «Я же предупреждала, что жить одной опасно. Возвращайся домой». Потом отговорки Евы «Мам, у нас работы нет. Мы и так в кредит залезли, чтобы я переехать могла. Не вернусь». Потом прощание.
Ева долго приводила в порядок квартиру. Позвонила владельцу, чтобы замки поменял. Проревела всю ночь. Писала объяснительную о причине пропуска рабочего дня. Чуть не вылетела с работы, но надавила на жалость и пообещала, что такого больше не повториться.
Тут тоже не соврала. Никаких больше строек и помощи «утопающим». Сами пусть спасаются, с Евы хватит.
Потекли размеренные дни. Прошло два месяца. Ужас, который Ева испытала, почти сошел на нет – успокоительные наше все. Она и думать забыла об Адаме Саеве, вычеркнув его имя из памяти как проклятое. И была уверена, что и сам Саев про нее забыл давным-давно.
Поэтому, когда внезапно Ева столкнулась с этим Адамом у своей работы, то не сразу его признала. А как признала, то почувствовала себя очень странно: словно ее кошмары только начинаются.
7. Глава 6. Адам
Адама всегда удивляло, как больницы могут выглядеть настолько одинаковыми: палаты, пропахшие специфическим запахом; зеркальные полы; светлые стены; медсестры в халатиках.
Впрочем, последнее, пожалуй, даже плюс. Адам буквально чувствовал, как улыбки этих хорошеньких барышень делали его здоровее и ускоряли заживление ран. Но остальное… работало в противовес. Душило. Навевало неприятные воспоминания.
Спустя два месяца и две операции Адама выписали. И он, чуть не теряя достоинство, поспешил покинуть опостылевшие стены, обменявшись с парочкой приглянувшихся девиц номерочками. Вряд ли он им позвонит, но думать о том, что они будут помнить и ждать, тешило мужское самолюбие.
Руслан подал машину ко входу. И когда Адам сел на заднее сидение, незамедлительно тронулся с места. Личному телохранителю было известно, как сильно начальник недолюбливал больницы и врачей.