Капкан для бешеного - стр. 51
Но я таращилась на открытую дверь, вернее, на человека, входящего в помещение, не обращая больше ни на что внимания. Это же сколько наглости должно быть у этого самого человека, чтобы по-хозяйски зайти в ординаторскую? Без каких-либо пояснений.
Еще и двух амбалов с собой приволок – пакеты, видите ли, тащат. И кто позволил посторонним войти в такое время в отделение?
«Хрустящие банкноты позволили», - догадался внутренний голос, а меня даже в жар кинуло.
Ну, Феликс…
- Сюда ставьте! – скомандовал, подходя к моему столу и сгребая все бумаги. – И свободны, - продолжал отдавать приказы, на что мужчины только кивнули.
Быстренько испарились, а я только и смогла, что встать со стула, открыть рот, когда все это безобразие происходило, и воздух ловить, не найдясь с нужным ответом.
Одни нецензурные фразы, чтоб их…
Еще и этот павлин расцвел на глазах, вынимая из пакетов деликатесы, бутылку коньяка, затем мартини, а после еще и фрукты.
- Ты охренел? – это самое культурное, что на языке вертелось. – Быстро свернул свой ресторан и свалил из ординаторской, пока я…
Снова обалдела, так как моя речь не достигла своей цели. Наоборот, Феликс как будто и не слышал меня вовсе – вальяжно к двери направился и… повернул ключ. На два оборота.
Это уже перебор – он кем себя возомнил, этот индюк общипанный?
- Чтобы нам не мешали, - еще и в улыбке расплылся, на что я уж окончательно вспылила.
- Пациент Орловский! – повысила голос, уже не сдерживая своей злости. – Вернитесь в палату!
- Не вернусь! – фыркнул и уселся на диван. Еще и ногу на ногу закинул, после чего уставился на меня. – Если гора не идет к Магомеду, то…
- Тебе пить нельзя! – это был последний аргумент, так как коньяк вряд ли предназначался мне. – Как лечащий врач должна тебя предупредить, что…
- Господи, какая ты занудная! – Феликс закатил глаза, со стоном выдыхая. – Слушай, Малинка, ты хоть иногда отдыхаешь? – снова перевел взгляд на меня. – Или постоянно в напряжении ходишь?
“Какой тут отдых, когда ты рядом!” – внутренний голос как обычно на высоте. Снова не вовремя, чтоб его бегемот слопал. Как же достали эти нравоучители, кто бы только знал.
Еще и Феликс скалится, ждет моего ответа, как будто я ему что-то должна. Ненавижу, когда прут напролом, но мужчине, кажется, плевать на это с высокой колокольни.
Четыре дня я его игнорировала. В палату только с медсестрой или с кем-то из коллег. Феликс молчал, обращался вежливо, пару раз съехидничал, но никто на это внимания не обратил.
Но это только видимость, потому что его глаза кричали иное.