Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов - стр. 29
– Мы все готовы умереть, – с покорностью ответила герцогиня. – А что синьор Л’Юссьер?
– Да спасет его Господь. У вас еще есть время бежать. Если вы накроетесь моим арабским плащом, то в суматохе сможете пройти незамеченной.
– Я воин Креста, Эль-Кадур, я солдат Креста, – с гордостью ответила герцогиня. – Я не могу лишить Фамагусту своей шпаги, мне не позволяет мой долг.
– Подумай, синьора, ведь может случиться, что завтра ты умрешь. Я знаю: великий визирь приказал не щадить никого.
– Мы сумеем умереть, как подобает тем, кто силен духом, – сказала герцогиня, сдержав вздох. – Если всем нам на роду написано умереть во время этой памятной осады, значит такова наша судьба.
– Так ты не хочешь уходить, синьора?
– Это невозможно. Капитан Темпеста не может обесчестить себя перед лицом христианского мира.
– Ладно, госпожа, – взволнованно произнес араб. – Тогда и я умру рядом с тобой.
И прошептал про себя:
– Смерть сотрет все, и бедный раб уснет спокойно.
Тем временем разразилась ужасающая канонада. Двести турецких кулеврин, считавшихся лучшей артиллерией, тоже открыли огонь, с неслыханной силой обрушив его на башни и бастионы, и без того наполовину разрушенные во время долгой осады.
Множество железных и каменных ядер долбили защитные сооружения, убивая людей, слышались непрерывные мушкетные выстрелы. Погруженная во мрак равнина казалась огненным морем, и стоял такой грохот, что бастионы дрожали, давали трещины и обрушивались вниз во рвы.
Венецианские воины, хотя и были подавлены такой шквальной кровавой атакой, не теряли мужества и держались стойко, спокойно воспринимая ужасающие вопли, несущиеся с поля. Бесчисленные орды турок, наступая, завывали, как мириады и мириады голодных волков, жаждущих человечины.
Все жители крепости, способные держать оружие, охваченные яростью, выбежали на бастионы: кто с пикой, кто с алебардой, кто с мечом или палицей. Женщины и дети с криками и плачем укрылись в соборе, под дождем падающих бомб, разрушавших последние дома, будто там, внутри храма, предсмертное рычание Льва Венецианской республики могло остановить почитателей Полумесяца и Магомета.
Над Фамагустой стоял немыслимый грохот. Под натиском неприятельской артиллерии с треском рушились крепостные башни, падали стены, погребая под собой защитников, во все стороны разлетались осколки огромных каменных ядер, убивая и воинов, и женщин, и детей.
Губернатор города Асторре Бальоне безучастно наблюдал это смертоубийство, опершись на меч и с невыразимой тоской ожидая последней атаки.
Он стоял в окружении своих капитанов и спокойным голосом отдавал приказы, уже смирившийся с тем, что длинная лента его судьбы сейчас оборвется, и готовый встретить смерть.