Капитан госбезопасности. Ленинград-39 - стр. 9
Потом – марш-бросок от Сестры до Лисьего Носа по лесам в обход погранзастав, жилых поселков и проезжих дорог, двигаясь главным образом просеками и тропами. В овраге в полукилометре от поселка он дождался шести утра. Переодевшись, закопав походную одежду, мешок и не пригодившийся «Лахти-35»[11], он появился в темноте на улицах просыпающегося поселка и направился, присоединившись к обитателям Лисьего Носа, спешащим на работу в город, к месту остановки пригородного «паровика»…
Сейчас в размаривающем тепле и под монотонный перестук он то и дело начинал клевать носом, но погрузиться в сон ему удавалось всего на какие-то секунды. Подскоки «паровика» на рельсовых стыках, покачивание из стороны в сторону на неровностях полотна, гул вагонных разговоров и смех, – все вместе и поочередно выбрасывало его из сна. К дреме в вагоне тоже надо иметь привычку, а он три года не то что не пользовался железной дорогой, но и не видел рельсов, не слышал паровозных гудков.
Он поправил сползающий с коленей портфель, потертую, с исцарапанным металлическим замком обязательную принадлежность совслужащего. Кем он, собственно, в данный момент и является. Что подтверждает лежащее во внутреннем кармане пиджака удостоверение инструктора Областного дома работников просвещения. В том же кармане – серпастый и молоткастый. В паспорт рукой Ирмы Валлиайнен были вписаны его нынешние имя, отчество и фамилия – Курьянов Николай Федорович. Сорока двух лет, холостой, русский, место рождения – деревня Бернгардовка Ленинградской области. Да, он узнает эту руку. Нежную, аккуратную и умелую руку курносой хохотушки Ирмы, работающей у Меландера в отделе изготовления документов, с которой у него три года назад случился короткий роман. Это было, разумеется, до того, как он принял предложение Меландера уйти в глухую консервацию, жениться на финке, поселиться на глухом хуторе и ждать приказа.
Но даже Ирма и тем более его финская жена Хельга не знали его настоящего имени – Навроцкий Денис Александрович. Граф Навроцкий. Который тайно путешествует с паспортом на Курьянова, вот такие метаморфозы, господа. В Финляндии его настоящее имя известно лишь полковнику Меландеру. И то полковник называл его всегда по тому имени, под которым он жил в Суоми. А сколько же у него всего было имен? Лень пересчитывать…
– Я, грит, из водолазов, – рассказывал парень, занявший его место у окна, и дергал кепку за козырек. – Налили двести. Он хлоп и с коней. Какой там, к собакам, водолаз!
«Быдло, я еду в страну развитого хамства, победившего быдла. О возвращении в которую я мечтал двадцать лет». Под эту думу он взглянул за окно. И сразу узнал места, мимо которых пыхтел их «паровик». Там бежали перелески, крыши деревянных домов, сады, огороды. Они подъезжали к Озеркам. Ему вспомнились летняя дача, три озера, катание на лодках, грибное половодье, стихи Бальмонта, прелестное, воздушное создание Софочка, юношеское томление первой любви, объяснение в грозу под дубом. Где вы теперь, Софочка, куда вас забросила судьба, что она с вами сделала? Где вы все теперь, друзья юности, те, кто хотел стать поэтом, офицером, роковой красавицей петербургского света? И за вас тоже поквитаюсь с большевиками как смогу, давно я этого ждал.