Капитал (сборник) - стр. 9
). А вот это верно, братцы! Этих гадов надо, как вошей беременных – раз! раз! раз!
Волобуев. Жир накопим, тогда и все пойдет.
Соколов. Погоди, дай срок… а морозом… морозом не так вот…
Волобуев. Пойду отолью… или нет… плесни-ка еще…
Пухов. И мне.
Рубинштейн. Давай…
Наливает им чай.
Пухов. Во… во!
Волобуев. Чай пить – не дрова рубить…
Денисов. Эй, старшой, дай махорочки.
Соколов. Возьми в вещмешке.
Денисов лезет в вещмешок.
Волобуев. А вы тогда зря это… зря плохо говорили о бабах. Бабы – это ведь то, что радует.
Соколов. Ну… правильно… только бабы иногда и по-плохому как-то.
Волобуев. Что по-плохому?
Соколов. Ну, херово… разная гадость попрет, и все.
Волобуев. Ну, не знаю. Бабы знаешь как…
Рубинштейн. А я вот еще не совершал половых актов.
Волобуев. Во, бля! Ну, молодец.
Соколов. Все впереди, Зяма.
Рубинштейн. Главное – по любви надо. А то просто только ебари. А я не ебарь.
Соколов. Я тоже не ебарь.
Волобуев. А я – ебарь.
Денисов. Ну какая разница…
Закуривает.
Надо главное – жить широко.
Рубинштейн. Да. Это верно. Были бы… не было б войны вот.
Соколов. Война не навсегда. Немцы нами поперхнутся, как жиром. Как жир в горле встанет, и пиздец. И чаем уж не запить!
Все смеются.
Волобуев. Немцы как рассуждают – Россия велика, отступать некуда. И прут напролом. Думают, мы дураки. А товарищ Сталин им подготовил яму.
Пухов. Точно. Волчью яму такую, знаете, я когда был у деда, он мне показывал, как они это, ну, волков давят, они такие ямы роют, вот выроют… и давай ждать. Ждут, ждут, потом раз – волк свалился, и пиздец!
Волобуев. Товарищ Сталин всегда начеку. Он их заманивал, а теперь заманил и говорит – хватит заманивать, пора их по пизде мешалкой бить!
Соколов. По копчику!
Все смеются.
Пухов. Им наш мороз не нравится. Привыкли потеть. А пот и мороз – вещи ой как неприятные!
Соколов. Потом можно как жиром поперхнуться!
Пухов. Как поперхнешься – и все! Будут кричать капут!
Все смеются.
Волобуев. Пойду отолью, заодно своих орлов посмотрю.
Соколов. Слышь, Вить, ты скажи там старшине вашему: пусть моим пару корзин подбросит. Он обещал.
Волобуев. Лады.
Выходит.
Денисов. Пойду-ка и я.
Выходит вслед за Волобуевым.
Пухов. Да… пот нам как раз на руку.
Разворачивает газету, жуя кусок хлеба, принимается читать.
Имя Ленина снова и снова влипаро повторяет великий народ. И как самое близкое слово урпаро имя Ленина в сердце живет. И советская наша держава барбидо, и великих побед торжество – это Ленина гений и слава карбидо и бессмертное дело его. Мы в работе большой не устанем, моркосы! И сильней нашей Родины нет, если партии теплым дыханьем обросы каждый подвиг народа согрет. Я вам стихи читать начну, я расскажу вам, дети, годо, как в голод девочку одну Ильич однажды встретил бодо. Чтоб наша красная звезда была навеки с нами мето, тогда, в те трудные года, сражались мы с врагами бето. И Ленин очень занят был, но взял с собой малышку пата, ее согрел и накормил, достал с картинкой книжку брата. Среди больших и важных дел смог малое увидеть кока… Людей любить Ильич умел, умел и ненавидеть вока. Он ненавидел всех господ, царя и генералов кало, зато любил простой народ, любил детишек малых мало. И все ребята в наши дни растут, как сад весенний упо. Так пусть стараются они такими быть, как Ленин вупо. Его портрет – обсосиум, говнеро, его портрет – обсосиум айя. Портрет его, кто волею горерро соединил обросиум ойя. Его портрет, который наши крупсы цветами любят украшать, – портрет того, кто в глубине обсупсы, как солнце, землю будет озарять.