Канун Рождества - стр. 24
Глава 2. Исповедь
Добровольцы сутками прочёсывали лес, заглядывали под каждый куст, откидывали поваленные стволы больных деревьев, но это было всё равно, что искать снег в пустыне. Они никогда не найдут её тело, ведь неупокоенная Одетта осталась в штольне. Она заслуживала, чтобы её похоронили по христианским обычаям…
– После гибели Одетты я не могла зайти в лес. Только спустя два месяца я убедила себя, что нужно пойти туда. Родители упрямо продолжали поиски. Мама опрашивала знакомых, а папа расклеивал листовки по городу. С каждого столба на мир взирало красивое юное лицо моей сестры. Оно было живым напоминанием о том печальном дне, который я не забуду, даже если загадаю желание Акве, – не скрывая слёз, призналась гостья.
Она старалась вычеркнуть то мрачное время из памяти, но воспоминания неумолимо возвращались в кошмарах. Это стало тяжким испытанием для семьи Шумилиных. Сон надолго покинул их дом. Мама плакала ночами, отец утешал её. Людмила Александровна думала только о любимой пропавшей дочери. Хотя никто не произносил вслух, но Оди чувствовала, что родители считают её виновной в загадочном исчезновении Одетты.
В один из дней отчаянных поисков отец схватил Одиллию и тряс так сильно, что казалось, хотел вытряхнуть душу из хрупкого тела.
– Где Одетта? – спрашивал он и его красные воспалённые глаза впивались в душу подростка, исследовали каждый её закоулок. – Где моя дочь? Отвечай!
Одиллия не произнесла ни слова – её язык не шевелился, а горло не желало издавать звуки. Валерий Михайлович ждал ответа, требовал его. Девочка оцепенела и испуганно глядела на отца, не в состоянии оттолкнуть его. За мгновение он смягчился, хватка ослабла, и дочь рухнула на пол.
– Извини, милая, – он присел и обнял её. – Я не могу простить себя, за то, что не доглядел за ней. Мне не следовало отпускать вас.
Так их застала мама. Она села рядом и обняла своих родных. Оди не выдержала этих объятий и разрыдалась.
Семья страдала, но страдала порознь. Они оказались не готовы разделить горе друг с другом. Родители жили, словно по инерции, не проявляя чувств. Ходили на работу, готовили еду, но мало разговаривали, вернее почти не общались.
Одиллия избегала встреч со Стасом, забросила занятия скалолазанием. Ведь всё напоминало о погибшей сестре. Однако девушку, словно магнитом тянуло, вернуться в штольню. Вход в шахту, как портал в другое измерение, завораживал.
***
Она долго решалась, оттягивая неизбежное. Оглядывалась, искала предлог, чтобы уйти, смотрела на небо. Ветер разогнал пушистые белые облака. Показалось солнце – яркое, обещавшее жаркий день. Ветер шумел в кронах деревьев, словно заплутавший странник, бродил между стволами елей. Воздух был напоен ароматами смолы и мокрой земли. Природа хмелела от летнего зноя. И эта радость резко контрастировала с тем, что случилось в проклятой штольне и ощущениями, снедавшими Одиллию. Страх, что кто-то узнает секрет, и осознание своей вины никогда не дадут ей покоя. На поляне Оди срывала ромашки и золотарник.