Канун дня всех святых - стр. 5
Стоило только Джо Пипкину сказать: «Марш!» – все сорвались с места.
Побежали.
Полквартала они пробежали задом наперед, чтобы видеть, как Пипкин машет им рукой.
– Поторопись, Пипкин!
– Я догоню! – Закричал он издалека.
Ночь поглотила его.
Они бежали, а когда оглянулись, он исчез.
Они ломились в двери. Орали: «Пакости или сладости!», и бумажные коричневые пакеты стали наполняться сказочными сластями. Они бежали вприпрыжку с губами, запечатанными розовой жвачкой и красным воском, озарявшим их лица.
Но все, кого они встречали в дверях домов, выглядели двойниками их мам и пап, отлитыми на шоколадной фабрике. Словно они из дому не уходили. Слишком много доброты излучали окна и парадные входы. А им-то хотелось услышать драконий рык из подземелий и стук в крепостные ворота.
И вот, по-прежнему оглядываясь на Пипкина, они достигли окраин города, где цивилизация растворялась в темноте.
Овраг.
Овраг, пересыщенный ночными шумами, ползучими черными чернильными ручьями, тысячелетним томлением огненно-бронзовых листопадов. Бездна порождала грибы и мухоморы, хладных лягушек, речных раков и пауков. Под землей пролегал длинный туннель, куда просачивались отравленные воды, и эхо без устали взывало: «Приди, приди, приди», и если послушаешься, то сгинешь навеки среди капели, шелестов, шепотов, шорохов, и никогда-никогда не ходи, не ходи, не ходи…
Мальчики выстроились на границе тьмы, вглядываясь вниз.
И Том Скелтон, похолодев в своем костюме из костей, издал свист, подобный дуновению ночного ветра сквозь сетку на окне спальни, и показал рукой.
– Эй, послушайте… так вот куда нас послал Пипкин!
Он испарился.
Все взглянули. И узрели крохотную фигурку, летящую по грунтовой тропинке в миллионы тонн ночи, вдавленных в колоссальное ущелье тьмы, мрачное подземелье, чарующе страшный Овраг.
Издав истошный вопль, они нырнули следом за ним.
Их место заняла пустота.
Город остался наедине со своей слащавостью.
Глава 4
Они неслись вниз по Оврагу, не разбирая дороги, хохоча, толкаясь локтями, соударяясь лодыжками, храпя, запыхавшись и задыхаясь, как трудяги, и затормозили, налетев друг на друга, когда Том Скелтон остановился и показал на тропу.
– Вот, – прошептал он, – единственный дом в городе, куда стоит заглянуть в Хэллоуин! Вот!
– Да-а-а! – грянули все в ответ.
В самом деле. Дом был особенный, изысканный, высокий и погруженный во мрак. Должно быть, в его стенах проделали тысячу окон, отражающих холодное мерцание звезд. Казалось, он высечен из черного мрамора, а не срублен из бревен. А изнутри? Как знать, сколько в нем комнат, залов, галерей, чердаков – получше, похуже, повыше, пониже, забитых пылью, паутиной, сухой листвой или золотом, запрятанным над землей, затерянным под небесами, так высоко, что во всем городе не сыщется лестницы, чтобы до него добраться.