Каникулы юной ведьмы - стр. 10
Ой-ой-ой! Что же это я сделала? Я ведь вылечила собаку. А как я это, интересно, сделала?
– Ника! – я обернулась на голос Лизки. Та смотрела на меня совершенно круглыми глазами. – Ты чего с ним сделала?
– Сама не знаю, – искренне ответила я.
В это время ко мне подбежал Чулак и, подсунув свою голову мне под ладонь, замер.
– Странно, Чулак ведь никогда незнакомых не признает! – продолжила Лизка. – Ой, здравствуйте тетя Нина!
К нам приближалась высокая полная женщина, на ходу расправляя подол платья. В ее глазах прятались веселые огоньки:
– Ну, здравствуйте, здравствуйте, коли не шутите. А это, значит, и есть Ника. А что сам Вовка не пришел?
Я сначала даже не поняла, что за Вовка. Лизка сообразила быстрее:
– А они с моим папой остались мотоцикл чинить.
– А-а, – протянула хозяйка. – Вот какое дело. Ишь ты. Тогда ладно, пошли в дом, у меня еще самовар не остыл.
Мы взошли на высокое резное крыльцо.
– Хозяин все сам, своими руками делал, – похвалилась тетя Нина.
И действительно, присмотревшись, я разглядела, что столбы были сплошь покрыты вырезанными змейками, жуками, бабочками и прочей живностью.
В доме, накрывая на стол, хозяйка засыпала меня вопросами. Я, как могла, отвечала на них, продолжая рассказывать и во время чаепития. Вот это было здорово, я имею в виду чаепитие с настоящим огромным самоваром. Тетя Нина разожгла в нем угли сапогом, и он почти тут же запел. Дорога по лесу пробудила во мне аппетит, и я стала с удовольствием есть блинчики.
Через какое-то время я остановилась, чтобы перевести дух. И тетя Нина, и Лизка сидели молча, облокотившись на стол, и как-то странно смотрели на меня.
– Ты откуда ж такая голодная? – нарушила затянувшееся молчание тетя Нина. – А может, у тебя солитер завелся?
Я не знала, кто такой солитер, но на всякий случай отрицательно мотнула головой. Затем, разглядев пустую тарелку из-под блинчиков, хотя еще недавно на ней была целая горка, перевела взгляд на хозяйку:
– Это что? Все я съела?.. Ой, извините, я не хотела… Честное слово, совершенно случайно… Я больше не буду.
Извинившись по полной программе, я потупилась. Мне действительно стало стыдно за свое поведение. Прямо не девочка, а Робин Бобин Барабек какой-то. Что скажет мама, когда узнает? Вот тут я в первый раз поняла, что значит «готов под землю провалиться от стыда».
– Ты точно больше ничего не хочешь? – зачем-то спросила тетя Нина. – А то я мигом.
Я покраснела как рак и стала выбираться из-за стола.
Лизка догнала меня уже на крыльце:
– Да перестань ты, тетя Нина не хотела тебя обидеть.
Я буркнула, что и не думала обижаться, и уселась на перила, свесив ноги. Лизка пристроилась рядом. Хорошо хоть не стала болтать, можно было спокойно пораскинуть мозгами и подвести первые итоги. Вокруг меня явно что-то происходило. А может быть, со мной? И поговорить-то не с кем. Папе тоже не расскажешь, он сразу начнет смеяться, да потом еще полгода подкалывать будет. Была бы мама рядом, она бы успокоила, объяснила все. Придется самой разбираться, не маленькая уже.