Каникулы в Париже - стр. 11
– Надеюсь, мы не по убиваем друг друга, – тихо говорю я.
– Прости что? – переспрашивает Лили.
– Мне тоже приятно, – отвечаю ей.
Сославшись на головную боль и большое количество дел, ухожу, точнее убегаю в свою комнату. У меня нет никакого желания продолжать с ней общаться.
Оказавшись в убежище, громко выдыхаю. Даже не заметила ,что задержала дыхание. Меня пробивает злость на Калеба. Он мог бы предупредить меня о личности кузенов Элены. Из-за него я обложалась по полной. Чудно. Мало того, что я в Париже, так ещё и должна терпеть общество Майка и Лили. Может ещё не поздно улететь обратно?
Сев на кровать, беру в руки телефон и прокручиваю ленту в Instagram. У многих фотки на фоне ёлки, с атрибутами Рождества и остальной праздничной фигнёй. Мне бы тоже по традиции стоило выложить пост на новогоднюю тему. Надо же показать, что «в идеальной жизни» Мартины Вонт всё прекрасно и гладко. Открываю свой профиль, дабы посмотреть в какой цветовой гамме выложить следующий пост. Прокручиваю фотографии «Какого жить в идеальной семье», «Заботливые родители-хорошо или плохо», «Золотые дети золотых родителей, или о том, как закончить лучшую школу в Оксфорде на отлично и не сойти с ума», «Еду в гости к лучшему брату в мире. Франция жди» – гласят заголовки моих постов. Много людей пишут мне и восхищаются моей идеальной жизни. Многие хотели бы оказаться на моём месте. Но они не знают главного- моя жизнь не так идеальна, от слова, совсем не идеальна, как я это преподношу в Instagram. Но кому какое дело, что у меня на душе. Людям интересны лишь красивые фотографии и мило написанный текст. Да я никогда даже не думала раскрывать в социальной сети душу. Ибо люди пользуются твоей открытостью и бьют по больному. Причём всегда. Лучше пусть они видят идеальную девушку и завидуют её жизни, чем узнают правду о её боли, о переживаниях и навредят ей.
Ненавижу. Ненавижу! Говорю, что обманываю людей в сети, а, на самом деле, обманываю себя. Всегда обманывала, но поняла это несколько лет назад. Став взрослее, я сняла розовые очки и увидела истину.
– К тебе можно? – прерывает мои мысли Калеб, стоящий в проходе.
– Конечно.
А что я ещё могла ему сказать. Это его дом. И он всё равно от меня не отстаёт.
Калеб подходит к моей кровати и садиться на её край, я сижу напротив него, всё думая о предмете нашего разговора. Без сомнений, речь пойдёт о родителях и моём отстранённом к ним отношении.
– Мари, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной в любой момент, и я всегда выслушаю тебя и поддержу, – начинает свою тираду Калеб.