Каникулы для двоих. Большая книга романов о любви для девочек - стр. 5
Родители
Вот уже пару месяцев мои родители не живут вместе. И подумать не могла, что когда-то скажу такое. Да я и сейчас не говорю, помалкиваю, вот только написать решилась. Папа с мамой всегда были в моем представлении единым существом – эдаким двухголовым драконом. И пускай головы порой ругались вдрызг, но куда им деться друг от друга? И вдруг, представьте себе, ни с того ни с сего одна голова берет и уходит жить к своей маме. А вторая еще и хлопает дверью ей в затылок так, что уши закладывает. И тут же в доме появляется новая – в очках и старомодном берете из ангорской шерсти. Это оказалась голова тети Нади, маминой школьной подруги, которая всегда недолюбливала папу за то, что он не слишком жаловал ее саму. Любить тетю Надю было сложно: она всегда строго щурилась, будто очки не подходили ей по диоптриям, отчего между бровей раньше времени залегли глубокие морщинки. Мама говорила, что на самом деле тетя Надя очень добрая и ранимая, а внешний вид – это броня. Но как же можно любить женщину, если она в броне? Я понимала страх папы перед такой амуницией.
Тетя Надя мигом оценила ситуацию и тут же освоилась у нас в квартире, как у cебя дома: запросто прошла на кухню и начала готовить ужин, находя все необходимое буквально вслепую, так как запотевшие с улицы очки сняла еще при входе.
Я притаилась в коридоре за вешалкой и, забыв о приличиях, подслушивала их разговор.
– Рассказывай, что у вас случилось? – спрашивала между делом тетя Надя.
– Он всегда любил «Битлз» больше, чем «Роллинг стоунз»! – невпопад отвечала мама, прикладываясь к рюмке, куда подруга накапала валерьянки. – Я с самого начала должна была понять, что этот человек мне не пара…
– Может, он упрекнул тебя по поводу веса? – также невпопад спросила тетя Надя. – Они вечно недовольны нашим весом!
Под местоимением «они» тетя Надя понимала всех встречных мужчин, а под словом «нашим» – свой личный вес.
– А что у меня c весом? – вспыхнула мама, которая была в два раза тоньше тети Нади.
– Мне кажется, ты поправилась за этот год. – Добрая подруга вновь водрузила на нос очки, разглядывая маму. – Я-то считаю, что ты только похорошела! Но этим мужикам не угодишь…
Тогда мама прищурилась, будто у нее тоже было плохое зрение, но промолчала. А тетя Надя уже продолжала, увлеченно, с пониманием дела старой девы, ни разу не побывавшей замужем, но знающей мужчин как облупленных.
– Ничего, перебесится, и жди обратно! Прибежит как миленький…
Мама будто бы начала вяло спорить, дальше подслушивать стало совсем неприлично. Мне показалось, ничего серьезного не произошло, папа в самом деле «перебесится» и вернется домой к завтраку. На завтрак у нас в то время подавали яичницу с беконом или пышный ароматный омлет, а еще толстые бутерброды с колбасой, папа это дело очень любил – ни одного завтрака не пропускал, сколько себя помню. Я тихонько вернулась к себе в комнату, легла в кровать и заснула мирным сном, уверенная, что папа нарисуется к утру, как раз чтобы погулять с Собакиным. Но проходили дни, а папа так и не возвращался. Он звонил мне каждый вечер и уклончиво сообщал, что еще задержится у Розочки – мол, ему от матери на работу ближе добираться, да и помочь ей по хозяйству не помешало бы. Но это был чистейший обман: Розочка не вела хозяйство – бабушка жила красивой и яркой жизнью цветка, вокруг которого пчелами роились садовники, мечтающие возделывать ее сад. Поэтому вопросы текущих кранов и пыльных ковров решались моментально усилиями верных бабушкиных поклонников.