Кандидат от партии смерти - стр. 22
Максимов пихнул восхищенного капитана в плечо.
– Публичные действия сексуального характера. Весомая статья. Поехали, капитан, засмотрелся. Рекламная акция. К телам все равно не пустят – там свои пастухи.
– Нет, ну какой натюр… – расстроенно бухтел Завадский, тащась за Максимовым в машину. – Развели порнографию средь белого дня. Совсем стыд потеряли!
– Да брось ты, – цитировал Максимов. – Стыд бывает у мужчин. У женщин – только обычаи.
Екатерина ангельским голоском доложила, что найти Светлану Стрельченко не представляется возможным – девочка прочно ушла на дно. В институт не приходит, родители таинственными голосами заявляют, что дома ее нет, и когда будет – неизвестно. Но существует определенная вероятность, что девушка появится в институте завтра – ответственная лабораторная работа по термодинамике. Пропускать нельзя, замучаешься пересдавать. Время занятий – прилагается.
– Хорошо, Катюша, – поразмыслив, сказал Максимов. – Оставляй это дурное дело. Завтра сам съезжу. Дуй в офис, и до конца работы – из агентства ни ногой.
Поплутав по дворам, прилегающим к проспекту, с трудом отыскали нужный дом. Визит к Алексею Кукину, веб-дизайнеру и студенту филиала Уральского юридического института, не затянулся. Отворил прилизанный молодой человек в лосинах – печальное будущее многострадальной российской юриспруденции. При виде форменных штанов и пронзительных глаз, как и водится, испугался, отступил в квартиру.
– Приглашаешь? – ухмыльнулся Завадский.
– Ваши документы! – визгливо потребовал Кукин. Завадский расхохотался, моментально создав неформальную дружескую атмосферу. Проживало очередное чудо в крохотной однокомнатной квартирке на шестом этаже. Из мебели – холодильник, бессмертная плитка на две спирали образца шестидесятых, музыкальный центр, компьютер-принтер-вай-фай. На стенах плакаты с изображением Шварценеггера в набедренной повязке, Ван Дамма в плавках, Дольфа Лундгрена в шортах и неизвестного культуриста в фиговом листке. Скучали покрытые пылью гантели. Хозяин квартиры нервничал и грубил по непонятной причине. «Вы что, молодой человек, в гусарах изволили служить?» – брезгливый кивок на лосины. Молодого человека яростно тошнило от вида полицейского. «Не служил и не собираюсь. Армия – не место для нормального человека». – «А кто сказал тебе, что ты нормальный?» Небольшая, но яростная дискуссия. Фига грозил юридическими познаниями, неясной ориентации «общественными клубами» и знакомыми адвокатами. Завадский, потеряв терпение, популярно разъяснял, что свяжется с военкоматом, которому на все вышеперечисленное радостно наплевать, Кукин, икнув, сбавил тон, и стороны пришли к консенсусу.