Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - стр. 93
– Понятно, Геннадий. Буду иметь в виду все сказанное тобой. Что же касается горючки для авто и для электрогенераторов, то ее следует поберечь. У нас есть несколько зарядных устройств на солнечных батареях, но они годятся лишь для мобильных телефонов, раций, GPS-навигаторов, электронных книг, цифровых камер, планшетов и ноутбуков. А вот для более серьезной электроники они не подходят. У Алексея Алексеевича – до чего все же он запасливый мужик! – есть бензиновый электрогенератор. Но кончится этот самый бензин – и все, приплыли…
– Алексей Алексеевич – это мужик с грузовичка? У него еще собака такая черная, лохматая… – поинтересовался Геннадий. – Я по его внешнему виду сразу понял, что он еще тот жук. Запасливый, наверное, как наш ротный старшина. Надо будет свести его с моим Петровичем – пусть помозгуют. Может, придумают чего интересное.
– Хорошо. А что за дама у вас на борту? Чего она умеет и чем может быть полезна?
– Это вы про Ольгу? Она человек самой мирной профессии. Фельдшер-акушер. Правда, может не только дамам на сносях помогать, но и помощь мне оказать, когда пациент начнет загибаться.
– Гм, фельдшер-акушер – это тоже неплохо. Многие дамы из здешнего высшего света отдали Богу душу во время родов из-за невежества и низкого профессионального уровня врачей. Думаю, что Ольга может сделать тут неплохую карьеру. Надо будет поговорить об этом с императором. Мы, кстати, идем сегодня вечером к нему. Я пошлю Павлу записку, попрошу его разрешения захватить тебя с собой.
– Буду рад познакомиться поближе с живым царем, – рассмеялся Геннадий. – Если меня пригласят, то не забудь, поставь меня в известность.
3 (15) марта 1801 года. Санкт-Петербург.
Джулиан Керриган, уже почти что русский
Небольшой кабинет в здании Манежа. Письменный стол без резьбы и каких-либо изысков, такой же стул, чуть более удобные сиденья для посетителей. Такие мне приходилось видеть в конторах некоторых арматоров[23], когда я сопровождал капитана брига, на котором я когда-то служил матросом. На столе – стопка бумаг, чернильница и перо, как у самого заурядного клерка. Немного странно выглядела лишь плоская черная коробочка, лежавшая на столе. А навстречу мне с улыбкой шагнул один из самых могущественных людей Российской империи, мистер Патрикеев.
Когда я устроился на работу на Адмиралтейской верфи, меня в порядке исключения захотел увидеть ее начальник. Нечасто люди из такого захолустья, как Североамериканские Соединенные Штаты, оказываются в Санкт-Петербурге. Он был со мной вежлив, но и резная мебель, и картины на стенах в золоченых рамах, и его подчеркнуто высокомерное отношение заставили меня почувствовать себя человеком, которому оказана огромная милость.