Канцелярская крыса. Том 1 - стр. 51
– Обождите здесь, – сказал мистер Беллигейл и, бесшумно отворив дверь, скрылся за ней, оставив Герти беспомощно разглядывать странную табличку.
Стоя в прохладной затхлости коридора, Герти решил потратить это время на составление короткой, но убедительной речи, чтоб с первых же слов пронять секретаря и вывести, наконец, всю эту нелепую историю в разумное русло. Это все большая ошибка, заявит он с порога. Да, именно так и стоит сказать. Сразу, только зайдя.
«Произошла большая ошибка, сэр. Видите ли, меня зовут Гилберт Уинтерблоссом, и я совершенно точно никакой не Гай Уизерс. Скорее всего, ваша счислительная машина, ваш герр “Лихтбрингт”, ошибся дырочкой или двумя, следствием чего стало это нелепое и досадное для обеих сторон происшествие. Готов вас заверить своим добрым именем и своей репутацией, достаточно надежной, несмотря на мой возраст, что ничего подобного…»
– Заходите, прошу.
Мистер Беллигейл уже был снаружи и приоткрывал для него дверь. Забыв обо всем на свете, Герти шагнул в проем. Дверь за его спиной мягко клацнула, закрываясь.
Еще толком не сориентировавшись в обстановке, не разглядев хозяина кабинета, Герти прокашлялся и решительно сказал:
– Произошла большая ошибка, сэр!
– Ни словом больше! Умоляю!
С кушетки навстречу ему поднялся хозяин кабинета. Костюм его был черным, но являл собой значительный контраст с прочими. Во-первых, пиджак был небрежно расстегнут, обнажая шелковую жилетку. Во-вторых, и покрой у него был куда свободнее, напоминая скорее цивильное платье, а не партикулярное облачение, подходящее секретарю ответственного учреждения. Правда, скроен пиджак был превосходно, ткань казалась очень мягкой и текучей, как сверкающая шерсть на черном как уголь коте. Без всяких сомнений, роскошный костюм, из украшений на котором Герти разглядел лишь скромные серебряные запонки.
– Вы совершенно правы! Произошла большая, просто чудовищная ошибка. Которая, без сомнения, целиком и полностью лежит на нашем ведомстве. Не спорьте! Я в полной мере сознаю, какое неуважение было проявлено к вам и смею вас просить только о том, чтоб вы не приняли подобное неуважение исключительно на свой счет. Бюрократия! Канцелярит! Горько сознавать это, но человек подчас становится узником бумажных замков, сам того не замечая.
– Кхм. Да, конечно…
– Подумать только, мы обшиваем наши дредноуты многослойной сталью, а ведь между тем это совершенно излишне. Самый прочный, непробиваемый и смертоносный материал, изобретенный человечеством, – это, представьте, обыкновенная бумага. О да, сэр. Самая обычная бумага.