Канцелярская крыса. Том 1 - стр. 21
От позорного бегства Герти спас окрик, раздавшийся из глубины парикмахерской:
– Асклепиад! Асклепиад, с кем это ты там болтаешь, разбойник ты старый? Почему пол до сих пор не прибран? Асклепиад!..
С невероятным облегчением Герти увидел человеческое лицо в проеме двери. Лицо это выражало явственное раздражение, но в тот момент, когда в поле его зрения попал Герти, раздражение превратилось в озадаченность.
– О, простите, сэр, не приметил вас сразу. Уж извините этого железного дурака, надеюсь, он не смутил вас. Его хлебом не корми, дай поприставать к прохожим. Асклепиад, ржавая ты консервная банка, чем это ты тут занимаешься?
Большое и тяжелое тело Асклепиада каким-то образом приняло позу, которая у человеческого существа изображала бы крайнюю степень смущения.
– Хозяин Тайт! – В механическом голосе Герти почудилось облегчение. – Вы здесь! Тут произошло нечто странное. Сперва пришел один джентльмен, чтобы подстричься. Потом джентльмен куда-то пропал, а вместо не-не-не-него оказалась эта юная мисс. Возможно, он ее бросил и скрылся? Ужасный случай. Этот джентльмен сразу показался мне подозрительным. Же-же-желаете, чтобы я нашел полисмена?
Парикмахер еще раз взглянул на Герти и коротко вздохнул.
– Кажется, кто-то опять перегрелся. Стой на месте!
Движением, выдающим определенный опыт, он схватил своего слугу за затылок. Щелчок, и в его руках оказалась изогнутая металлическая пластина. Герти не поверил своим глазам. В голове облаченного в железный доспех существа не оказалось того, что содержится в человеческой голове. Скорее, она походила на пустой шлем.
Впрочем, не такой уж и пустой.
Там, где у человека располагался бы мозг, у Асклепиада вращались на изящных латунных валах какие-то колки, крючочки, шестеренки и зубчатые передачи. Это походило на хронометр в миниатюре, разве что было несоизмеримо более сложно устроено. У Герти захватило дух, когда он оценил все то, что помещалось внутри железной головы.
Начищенные металлические детали скользили в неразрывной связке друг с другом, периодически отзываясь мягким звоном. Время от времени доносилось приглушенное дребезжание – судя по всему, за время эксплуатации некоторые фрагменты этого сложнейшего механизма успели немного разболтаться.
Парикмахер зачем-то принюхался, потом запустил толстые пальцы в затылок своего слуги, к чему-то прикоснулся, сосчитал беззвучно, одними губами, до трех…
– Предохранитель спекся, – пояснил он Герти, встретив его изумленный взгляд. – В третий раз на этой неделе. Перегревается, чтоб его… Сколько раз я твердил этому олуху не стоять на солнцепеке! Тут и у нормального человека вся черепная внутренность в печеный тыквенный пирог превратится, что уж говорить об Асклепиаде. Не самая, знаете ли, надежная модель, литера «А», как ни крути. Уж сколько раз хотел заменить – на модель «Биант»… Толку от него нет, одни убытки. Примется за уборку – расколотит половину стекол. Попрошу выправить бритву – сломает ее пополам. Так уж устроен.