Канатоходка - стр. 2
Удивительный старец, замечательный мудрый священник – отец Иннокентий (Вениаминов) говорил мне: «Я успеваю за день только помолиться и согрешить». – «Как это, – недоумевала я, – батюшка, а что же тогда говорить нам, по-настоящему грешным?! Ваш-то грех в чём?» Отец Иннокентий терпеливо объяснял: «Проснулся. Помолился. И тут же в мыслях на кого-то рассердился, на кого-то разгневался, кого-то обидел, кого-то не простил, кого-то не понял. Кого-то не защитил…»
Тогда я не до конца осознала сказанное. Во-первых, батюшка Иннокентий был настолько духовен и светел, столько в нём было смирения и всепрощающей доброты, что его слова о собственных грехах никак не соединялись с его обликом, с тем светом, который шёл от него…
А во-вторых, я сама жила в такой суете, с такой скоростью неслась «по жизни, смеясь», так торопилась всё успеть – и работать, и детей растить, и любить, и верить… Кто же тогда я по меркам о. Иннокентия?! Грешница, грешница, грешница!..
Да, я тогда ещё редко заставляла себя «остановиться, оглянуться»… Всё приходит с возрастом. Счастлив тот, кому дарована мудрость с юности… Но вот уже и я ловлю себя на мысли, что если я не на гастролях (а там уж точно день посвящён спектаклю, концерту – подготовиться, сконцентрироваться!), то только и успеваю: проснуться, помолиться… и согрешить. Унываю, что ничего не успеваю. А значит – опять грешу…
Вдруг со всей очевидностью я осознала, что ещё немного, и я ничего уже не успею – не напишу, не сыграю, не объясню, не донесу, не расскажу…
Все эти тетради, листочки, записи, которые, казалось, ждали моего свободного времени, чтобы из обрывков мыслей, наблюдений, рассуждений и воспоминаний превратиться в книги стихов и прозы, в невероятные детективные истории, захватывающие любовные романы, волшебные сказки, истории про умных животных, повествования о моём детстве, о моих родителях, о детях, о счастье, о чувстве вины…
Всё это так и останется на бумаге. А записи эти под силу расшифровать только мне…
Хорошо помню, как после смерти тёти Шуры, крёстной моих сыновей, я сидела в её пустой квартире и вынимала из ящиков стола и сумочек листочки с адресами, открытки, письма, квитанции…
А спустя несколько лет так же сидела, обливаясь слезами, осиротевшая, после ухода мамы в её комнате и перебирала дорогие её сердцу открытки с нашими поздравлениями, детские рисунки, конвертики с надписями вроде: «Наташеньке 1 год и 2 месяца» с белобрысым завитком внутри, выцветшие фотографии, любовные записки из маминой юности, рецепты «хвороста», эклеров и «наполеона», листочки календаря с «полезными советами»… Всё это лежало, копилось годами, переезжало из города в город, из одной квартиры в другую в надежде на то, что «когда-нибудь пригодится»…