Канатоходцы. Том II - стр. 53
Пулемётовым опять удивительный дар с воли: белые сухари и трёхлитровая банка компота (тоже – домашний?)
Пётр не на нарах, а на нервах. То морзянку у трубы ловит, то – ухо к двери. Вот крик. Брата ведут?
Вадим читает книгу. Малоавторитетная литература художественная! И Толстой, и Достоевский, и этот Чехов… Не понять тебе, какие книги бывают! Ходит Пётр, и, будто о порог: некоторые его книги в тайнике. Выполнен умело, не найти. А пуля? Бум! – немного, и головой бы о верхние нары. Но родной дом не отдаст улику! Там дрель необходима!
Опять у трубы. Азбука Морзе – ценное знание наряду с риторикой и рекомендациями Дейла Карнеги.
В «диванной» пистолет видела только модель («…на полу… дым…») Не «слушатель» она, каковым является, например, участковый. Свидетель. И она не обманет. Под пытками будет говорить только правду и ничего, кроме правды! Но Варя… Глупая баба! Хотя вряд ли добудут в «пучине» маленький предмет. И тогда никаких улик. И долее в тюрьме держать не имеют права. Шарьте «Макаров», о котором болтает Кромкин, у других, не у Крыловых Петра и Вари. В конце концов, неумно это, на баланду тратятся деньги казны. Метрономос… Выгребную яму откачивают, ха-хи-и-ха! Но параллельно могли бы верующих к нему на краткое рандеву. И полетит на радиоволнах: «В Советском Союзе в Екатеринбургском централе (эта тюряга имеет громкое давние имя) узник совести!» Таковой и нет ни у кого в этой бессовестной стране.
Вадька наблюдает. Один глаз, но внимательный. Надоел!
– Вынюхиваешь?
На крик контролёр о «нарушении режима». С его уходом Пётр выпаливает:
– Чайником, – рука в направлении посудины, – и проломлю голову этому татарину.
– Кто много болтает, ни на какие дела не годен, а тем более, на такое, – прямой выпад кривого.
– Это я не годен?
– Ага, ты. Дам в лоб и улетишь под нары.
Немалая обида на мир, на людей, наподобие температуры в больном, делает рывок:
– Я пятерых зарезал! Нет, четверых. Пятую только за горло, и готова… А тебе морду выправить?
Удар… Вадька падает. Не «под нары», правда, а на них.
Оперативно, как два оперативника, Пулемётовы. Пётр в ступоре: не только «морду выправить мог», а убить! Охрана в камере. Удар ботинком в голень от татарина. Кокшаров собирает манатки, и книгу. Пулемётовы держат Петра, кривого выводят.
У Пулемётовых рыльца тайные. «Мы внуки сына полка», – гордость Юрки. Во время уличной драки ими отправлена в нокаут и в больницу целая компания. Один на грани. Пулемётовых временно нет в команде самбистов (клуб «Трудовые резервы», «ТР»)
– Ну, и как оппоненты?
– Какие? – не отошёл от усмирения Петра Юрка (у Олега удивлённое лицо). – Нормально…